Мистерия "Варяга"

Юрий Владимирович Зобнин Мистерия «Варяга»

К 100-летию кончины Всеволода Федоровича Руднева

Несмотря на то что разговоры о «маленькой победоносной войне»всю вторую половину 1903 года постоянно циркулировали в придворных и правительственных кругах, император Николай II, по всей вероятности, до конца надеялся, что российское проникновение в корейское Приморье все-таки не потребует военных усилий больших, нежели простая демонстрация имперской морской и сухопутной мощи — вслед за политическими демаршами и интенсивной работой тайной дипломатии. В сеульский портовый пригород Чемульпо для поднятия дипломатического престижа русской миссии в Корее был направлен стационером [1]новейший крейсер Тихоокеанского флота «Варяг». Его командир, капитан 1-го ранга Всеволод Федорович Руднев, с кадетской поры имел прозвище «дипломат». Блестящий флотский офицер, В. Ф. Руднев обладал широкими политическими познаниями, был прирожденным психологом и искусным полемистом и мог при случае оказаться полезным российскому посланнику в Сеуле А. И. Павлову [2]не только в военно-морском отношении. Обоим было известно, что Петербург категорически запрещал инициировать военную развязку. «Желательно, чтобы японцы, а не мы открыли военные действия. Поэтому если они не начнут действия против нас, то Вы не должны препятствовать их высадке в Южную Корею», — писал Николай II дальневосточному наместнику Е. И. Алексееву. Павлов такую позицию полностью разделял и одобрял и недвусмысленно ориентировал прибывшего в Сеул Руднева на длительную «войну нервов». Собственно, эти соображения и подвигли российское морское командование избрать именно «Варяг» для выполнения задач стационера, в общем несвойственных быстроходному, легкому крейсеру: в Чемульпо он должен был стоять и пугать. И выбор морского начальства можно было понять.

«Варяг», построенный по российскому заказу в США в 1899 году, был первым кораблем новой российской судостроительной программы и считался очень сложным в эксплуатации, ибо имел в конструкции целый ряд экспериментальных технических новинок, которые предстояло еще оценить в действии. [3]Он был уникален во всем, и эта уникальность сообщала внешнему облику бронепалубного четырехтрубного крейсера 1-го ранга эффектную значительность, эстетически действующую на сторонних наблюдателей.

На Большой Кронштадтский рейд из Филадельфии он явился в мае 1901 года белоснежным, вызывая в памяти ликующих зрителей библейские строки о «белых одеждах» (Откр. 3, 5), в которые облекаются победители. Во время перехода из Петербурга в Порт-Артур «Варяг», выполняя особое пожелание МИДа, завернул в Персидский залив и неприятно удивил англичан, пытавшихся в одностороннем порядке объявить местные воды зоной своих исключительных интересов. В зарубежной прессе появились заметки о таинственном русском «белом крейсере», который обладает невероятной скоростью и, несомненно, претендует на первое место среди крейсеров иностранных государств. При Рудневе, принявшем командование в конце 1902 года, этого белого великолепия уже не было: «Варяг» перекрасили в защитный серый цвет (это тоже было новшеством). На весенних морских учениях 1903 года он играл роль военного разведчика и, сливаясь с водной поверхностью, возникал на заданном рубеже неожиданно, словно материализуясь из воздуха, подобно легендарному Летучему Голландцу. Тогда же выяснилась главная ходовая особенность нового крейсера: он мог стремительно развивать значительную скорость, сохраняя при этом высокую маневренность, однако не выдерживал такой скоростной режим долго. [4]Получалось, что более всего «Варяг» был приспособлен для короткой, стремительной и сокрушающей атаки, подобной броску ядовитой змеи.

Руднев учитывал это, как учитывал к тому времени все странные и непривычные особенности этого невероятного корабля. Лучшего командира для «Варяга» найти было нельзя. За год Руднев полностью подчинил своей воле строптивый крейсер и, несмотря на хроническую нехватку офицерских кадров, сумел создать образцовую команду, составляющую с орудиями и механизмами как бы единое целое. Таким образом, стационером в гавани Чемульпо в январе 1904 года находился, бесспорно, лучший корабль Российской империи, который гипнотизировал и завораживал как друзей, так и недругов, ежедневно созерцающих эту неземную, одухотворенную и мощную красоту. В качестве действенного аргумента в напряженной, чреватой всевозможными провокациями дипломатической игре присутствие «Варяга» в портовом пригороде Сеула было сильным ходом.

Но японцы, опрокинув расчеты петербургских стратегов, пошли напролом.