Мистерии (пер. Соколова)

КНУТЪ ГАМСУНЪ МИСТЕРІИ (Загадки и тайны)

I

Въ середин прошедшаго лта одинъ маленькій побережный норвежскій городокъ сдлался ареною многихъ совершенно необыкновенныхъ событій. Въ город появился иностранецъ, нкій Нагель, замчательный и своеобразный шарлатанъ, который затялъ массу поразительныхъ вещей и исчезъ такъ же внезапно, какъ и появился. Этотъ человкъ удостоился даже посщенія молодой таинственной дамы, которая пріхала Богъ всть по какому побужденію и могла остаться въ этихъ мстахъ не боле двухъ часовъ, посл чего ухала. Впрочемъ, все это — не начало…

А начало таково: когда пароходъ причалилъ къ пристани въ шесть часовъ вечера, на палуб показались два-три пассажира, между прочимъ человкъ въ странномъ желтомъ одяніи и блой бархатной шляп. Это было двнадцатаго іюня вечеромъ; какъ разъ въ этотъ день многіе дома въ город были разукрашены флагами въ честь помолвки фрейлейнъ Килландъ, обрученной именно двнадцатаго іюня. Служитель изъ Центральной гостиницы подошелъ къ берегу, и человкъ въ желтой одежд вручилъ ему свои вещи; онъ даже ужъ отдалъ одному изъ лоцмановъ свой билетъ, но потомъ началъ ходить взадъ и впередъ на палуб, не сходя на беретъ. Онъ казался сильно взволнованнымъ. Онъ звонилъ уже третій разъ и все не уплачивалъ содержателю пароходнаго ресторана по счету.

Когда онъ достаточно пришелъ въ себя, чтобы расплатиться, онъ вдругъ остановился, видя, что пароходъ уже отчаливаетъ. Онъ постоялъ одно мгновеніе, потомъ бросился къ борту, подалъ знакъ служителю, стоявшему на берегу, и крикнулъ: «Ничего, снесите мои вещи и все-таки распорядитесь, чтобы мн была готова комната».

Тутъ пароходъ унесъ его дальше вдоль фіорда.

Этотъ человкъ былъ Іоганнъ Нильсенъ Нагель.

Служитель гостиницы увезъ его вещи въ тачк: только два маленькихъ сундучка и шуба, — шуба, несмотря на то, что была самая середина лта, — кром того, ручной чемоданчикъ и скрипичный ящикъ. Никакихъ иниціаловъ на всхъ этихъ вещахъ не было.

День спустя, Іоганнъ Нагель явился въ гостиницу; онъ пріхалъ на пар лошадей проселочной дорогой. Онъ, конечно, могъ бы такъ же хорошо, даже лучше, пріхать моремъ, однако пріхалъ на лошадяхъ. Онъ привезъ съ собою еще нсколько вещей: на заднемъ сиднь стоялъ сундукъ, дорожный чемоданъ, плащъ и ремни для плэда, въ которыхъ было еще нсколько вещей. На ремняхъ были буквы I. Н. Н., вышитыя жемчугомъ.

Еще сидя въ экипаж, онъ освдомился у хозяина относительно своей комнаты, а когда его привели во второй этажъ, онъ сталъ изслдовать стны: насколько он толсты и можно ли слышатъ что-либо изъ сосдней комнаты. Потомъ онъ вдругъ обратился къ горничной:

— Какъ васъ зовутъ?

— Сарой.

— Capa. — Потомъ:- нельзя ли мн получитъ чего-нибудь пость? Такъ васъ зовутъ Сарой? Скажите пожалуйста, — заговорилъ онъ снова, — не было ли когда-нибудь въ этомъ дом аптеки?

Сара отвчала съ удивленіемъ:

— Была. Только это уже много лтъ тому назадъ.

— Такъ? Много лтъ? Да, я тотчасъ почувствовалъ это, какъ только вошелъ въ коридоръ. Я замтилъ это не по запаху, а просто почувствовалъ. Да, да.

Когда онъ спустился внизъ къ обду, онъ ни единаго раза во все время ды не раскрылъ своихъ губъ и не произнесъ ни одного слова. Его товарищи по путешествію, два господина, пріхавшіе наканун вечеромъ на пароход и сидвшіе въ верхнемъ конц стола, когда онъ вошелъ, обмнялись знаками и довольно откровенными шутками по поводу его вчерашняго несчастья, а онъ не подалъ вида, что слышитъ. Онъ полъ быстро, отказался отъ десерта, отрицательно покачавъ головой, и вдругъ отодвинулъ табуретъ, откинулся и всталъ. Затмъ онъ тотчасъ закурилъ сигару и исчезъ на улиц.

Онъ не возвращался до поздней ночи и вернулся незадолго до того, какъ часы пробили три. Гд онъ былъ это время? Поздне стало извстнымъ, что онъ пшкомъ вернулся въ сосдній городъ и прошелъ туда и назадъ всю дорогу, которую прохалъ передъ обдомъ на лошадяхъ. Онъ, должно быть, свалилъ съ плечъ какое-нибудь очень важное дло. Когда Сара открыла ему дверь, онъ былъ весь въ поту; онъ однако же отпустилъ нсколько шутокъ по адресу горничной и былъ въ наилучшемъ настроеніи.

— Боже, какой великолпный у васъ затылокъ, госпожа служанка! — сказалъ онъ. — Не было ли чего-нибудь для меня съ почты, пока меня не было? Для Нагеля, Іоганна Нагеля? Ухъ! Цлыхъ три телеграммы!.. Ахъ, будьте такъ добры, снимите картину со стны… Чтобы она не торчала у меня передъ глазами. Такъ противно будетъ вчно смотрть на нее, когда лежишь на постели. У Наполеона III никогда не было такой зеленой бороды… Очень вамъ благодаренъ!

Когда Сара вышла, Нагель продолжалъ стоятъ посреди комнаты. Онъ стоялъ совершенно тихо. Цликомъ поглощенный чмъ-то, недвижно созерцалъ онъ одну точку на стн и самъ не замтилъ, какъ голова его все больше и больше склонялась на бокъ. Это продолжалось долго.