Она была выше и чувства, и страсти.
Она была сама любовь!
Что стало бы без нее со всем этим внешним блеском судьбы Икера? Для него остались бы только горестная опустошенность и страдания.
Устало отправился он к гробнице Саренпута. Но, подойдя, в удивлении остановился.
Из вечного жилища через открытую дверь лился мягкий свет.
Икер вошел.
В первом зале было шесть колонн из песчаника. Дальше была лестница и нечто вроде длинного коридора с резными стенами, на которых был нанесен изящный рисунок. Коридор вел к часовне, в которой воздавались почести
При свете лампад с бездымными фитилями кто-то рисовал иероглифы…
Это была Исида!
Икер смотрел на нее как зачарованный, не осмеливаясь окликнуть.
Он с удовольствием простоял бы всю жизнь, глядя на нее, любуясь ею.
Она – прекрасная, сосредоточенная, изящная в каждом своем движении, по всей видимости, общалась с богами.
Икер не осмелился бы ее окликнуть еще потому, что пытался запечатлеть в глубине своего сердца эти чудесные мгновения.
Вдруг она обернулась.
– Икер… Икер! Вы уже давно здесь стоите?
– Я… не знаю. Я не хотел вам мешать.
– Саренпут попросил меня проверить тексты и добавить заклинания, соответствующие духу Осириса. Он хотел бы, чтобы его вечное жилище не имело погрешностей.
– Саренпут станет одним из воплощений Осириса?
– Если его признают справедливым в речах, то это место магически оживет и позволит его светящемуся телу воскреснуть.
Исида один за другим стала гасить светильники.
– Разрешите, я их понесу! – взмолился Царский Сын. Перед одним из светильников Исида остановилась.
– Посмотрите, разве этот текст не прекрасен?
Икер прочел надпись, которую освещало пламя светильника: «Я был полон радости оттого, что достиг неба, моя голова касалась небесного свода, животом я касался звезд. Я сам был звездой и танцевал, как планеты».
– Что это – простая поэтичная картина или, может быть, какой-то человек действительно пережил этот опыт?
– Только посвященный в таинства Осириса мог бы вам ответить…
– А вы, Исида? Вы живете на Абидосе, и вы, конечно, знаете истину!
– Я всего лишь на пути к ней. Мне нужно пройти еще много и открыть много дверей, за которыми скрывается тайна. Но какой смысл имело бы наше существование, если бы не было посвящения и открытия созидательной мощи? И как бы ни были суровы предстоящие мне испытания, я никогда не откажусь от избранного пути.
– А вы не считаете меня препятствием?
– Нет, Икер, нет… Но вы меня смущаете. До того, как я повстречала вас, постижение таинств Осириса занимало меня полностью. Все мое внимание было обращено только на этот предмет. А теперь некоторые мои мысли постоянно остаются рядом с вами…
– Несмотря на то, что постижение этих таинств является и моей целью, я должен слушаться фараона. Только он один позволит мне, возможно, получить доступ на Абидос. Но это не мешает мне любить вас, Исида. Разве может эта любовь заставить нас свернуть с пути?
– Я задаю себе этот вопрос каждый день, – призналась смущенная жрица.
О, если бы он мог взять ее за руки, сжать ее в своих объятиях…
Но это означало разбить ту слабую надежду, которая только что родилась в его сердце.
– А я каждый день люблю вас все сильнее. Для меня не существует никаких других женщин. Только вы. Только вы или никто.
– Не слишком ли вы преувеличиваете? Уж не наделяете ли вы меня воображаемыми добродетелями, которые мне не свойственны?
– О, нет, Исида. Но без вас моя жизнь не имела бы смысла.
– Давайте вернемся в Элефантину. Уже поздно. Поедем? На обратном пути Икер греб очень медленно, но все равно ему казалось, что берег приближается слишком быстро.
Она была рядом, такая близкая и такая недоступная! Ее присутствие словно зажгло новое солнце в его сердце. И свет этого солнца заставлял мерцать весь окружающий мир.
На берегу Икера поджидал Секари.
– Скорее во дворец! Фараон только что получил очень скверное известие!
30
Специалисты по измерению уровня воды в Ниле были в ужасе.
Они предполагали, что на этот раз подъем воды будет огромным, а значит, опасным и разрушительным. Каждому были известны цифры и их значение: подъем в двенадцать локтей – значит жди голод; подъем в тринадцать – жизнь будет впроголодь; четырнадцать – счастье; пятнадцать – конец заботам; шестнадцать [8] – полное благоденствие. Подъем сверх этой высоты означал, что неприятности просчитывались в обратном порядке.
– Каков будет размах несчастья? – спросил фараон у главного водомера.
– Я не осмеливаюсь произнести эти слова, Великий Царь…
– Но приукрашивать реальность означает допустить серьезный просчет!
– Я могу ошибаться и мои коллеги тоже. Мы опасаемся какого-то катаклизма, гигантской волны, которая по мощи и высоте превзойдет то, что испытывала наша страна со времен первой династии!
– Иначе говоря, значительная часть нашей страны рискует оказаться полностью разрушенной?
Дрожащие губы главного водомера еле слышно прошептали «да».
Фараон немедленно созвал малый совет, в который входили Сехотеп, Несмонту, Икер и Саренпут.