Мистер Кольт

Водитель «аутлендера» ко всему прочему оказался еще и со слабыми, неуравновешенными нервами, а в дополнение к своему грузному, крупному телу и несколько самоуверенным, из машины вышел, под стать сложению, неторопливо, но уверенно, посмотрел на помятый бок своего внедорожника и соседнего справа автомобиля, водитель которого, изумленно вращая глазами, тщетно пытался открыть ободранную и заклинившую дверь, затем осмотрел задок своей машины, безобразно скошенный слева, попытался открыть заднюю дверь, она не поддалась, приложил силу, но опять никак, ударил снизу по ней, как кувалдой, тяжелым кулаком, не поддалась, затем еще раз, после чего его, видимо, взорвало, он на удивление достаточно резво отпрыгнул чуть назад и с размаху ударил по ней, словно средневековым тараном, ногой, потом еще два раза, уже в приступе легкого бешенства, затем опять рванул дверь, и она вдруг пошла, нехотя, с трудом и скрипом поднялась вверх. Здоровяк выхватил из багажника монтировку и, не снижая уровня своего исступления набросился на «мерседес». Два раза ударил монтировкой по лобовому стеклу, но, толстое, пуленепробиваемое, оно только слегка выщербилось и оцарапалось. Не получив подсознательно должного удовлетворения, здоровяк переключился на капот, фары, боковые зеркала, здесь, его разрушающие действия оказались более продуктивными, а поскольку увлеченность процессом могла затянуться и иметь в результате нехорошие последствия для «мерседеса», Борис тяжело вздохнул, посмотрел на девушку, отстегнул свой ремень безопасности и со словами «С этим надо что-то делать» вышел из машины.

Увидев перед собой виновника всего этого безобразия, здоровяк, в надежде справедливого удовлетворения, отвел для замаха монтировку, но получив в тот же момент два сногсшибательных удара в челюсть, оказался в горизонтальном положении раньше, чем металлический прут несколько раз со звоном подпрыгнув на асфальте, успокоился под колесами соседнего автомобиля.

Борис посмотрел вокруг. Если впереди автомобили медленно, но как-то двигалось, то сзади, благодаря ему, замерли основательно, образовалась пробка. Менты, завывая сиренами и моргая маячками, все же умудрялись продвигаться, но медленно. Только справа, выезжая на обочину можно было хоть как-то двигаться вперед, некоторые, так и делали, вот туда Борису и нужно было, но мешал «аутлендер». Он сел за руль чужого автомобиля, включил передачу и, надавив на газ, впечатал внедорожник в металлическое ограждение разделения трассы, теперь путь для «мерседеса» был свободен. Водитель «аутлендера» очнулся и, поднявшись на колени, принялся разыскивать утерянную монтировку. Недолго думая Борис извлек из-за пояса кольт, ударил неугомонного здоровяка рукояткой по темечку, тот, рухнув, окончательно потерял сознание, затем передернул затвор и выстрелил в воздух. Клаксоны стихли, те из водителей, кто пострадал и проявлял активность недовольства, быстро сникли, Борис опять окинул вокруг взглядом, неожиданно навскидку выстрелил нескольким автомобилям по колесам, не пряча пистолет, достаточно громко крикнул:

— Заткнулись все и дорогу дали мне к обочине.

Несмотря на вечер, жара на улице не спадала, в салоне автомобиля это не ощущалось, кондиционер свою функцию выполнял исправно и добросовестно. Борис сел за руль «мерседеса», посмотрел вправо рядом с собой, девушки Вероники на пассажирском сиденье не было. Закрыл глаза, затем открыл, посмотрел на заднее сиденье, там тоже никого, вернее ничего, опять закрыл глаза глубоко вдохнул воздух и медленно сдерживая крик отчаяния и безысходности с тяжелым хриплым стоном выдохнул. В машине не было ни девушки, ни сумки с деньгами.

Нет, не могла она далеко уйти, где-то рядом, вот же сучка. Борис выскочил из салона, всматриваясь в пространства между машинами и поверх крыш, оббежал вокруг «мерседеса», нигде, как в воду канула, и вдруг увидел, она уходила уже за Кольцевой, через полоску зеленой зоны в сторону жилого массива, то шагом, то легкими перебежками, удалялась, с сумкой, для нее большой и тяжелой, изредка поглядывая назад. Бежать за ней, но куда, менты увидят. Стрелять? Нет, не достанет, не попадет, для пистолета расстояние большое, метров триста — четыреста. Как же он так, не привязал, не предусмотрел. Все, значит, ушла, вот стерва студебеккерская. Уходить, прорываться, шкуру, спасать свою шкуру, это все, что осталось.

К обочине пропустили, попробовали бы нет, минут через пятнадцать добрался до развязки, ушел вправо, на восьмерку и в сторону города.