Миссис Харрис едет в Нью-Йорк

Под звуки этого марша Соузы с борта "Виль де Пари" по трапу сошла на катер свита в золоченых галунах и аксельбантах, состоящая, как положено, из солдат: представляющие армию, флот и ВВС; за ними шествовали официальные лица во фраках и цилиндрах; затем, после короткой паузы, капельмейстер вновь воздел и резко опустил руки – и над бухтой полилась "Марсельеза". Засим на трапе явился виновник всего этого шума – прямой как шпага элегантный пожилой джентльмен в сером фраке и сером же цилиндре, при розетке кавалера Почетного легиона в петлице, седой джентльмен с белоснежными усами и ярко-голубыми глазами под кустистыми седыми бровями. Он замер на первой ступени трапа, сняв цилиндр, и стоял так, пока не замолк гимн Франции.

– Да это же мой друг, маркиз! – обрадованно воскликнула миссис Харрис, которая еще не осознала, что происходит.

А миссис Баттерфильд, ожидавшая какой-нибудь катастрофы, была настороже и заметила все первой. Показывая на спускавшегося по трапу под звуки новой мелодии маркиза трясущимся толстым пальцем, она пронзительно вскрикнула.

– Смотри! Смотри! Там… с ними… наш Генри!…

Так оно и было. Сразу за маркизом, держась за руку мистера Бэйсуотера, одетого в безупречную ливрею, впереди секретаря, камердинера и прочей свиты посла, шел малыш Генри. Он прошествовал по трапу и благосклонно принял руку морского пехотинца, который поддержал его.

Миссис Харрис почувствовала, как у нее внутри что-то оборвалось – она начала осознавать происходящее. Она еще заметила, как Бэйсуотер, скрывая за непроницаемостью лорда волнение, оглядывает палубы лайнера. Каким-то чудом он углядел в толпе пассажиров миссис Харрис, на мгновение их взгляды встретились и мистер Бэйсуотер позволил себе еле заметно пожать плечами, ясно показывая, что обстоятельства оказались сильнее его и он сожалеет о случившемся.

Обстоятельства и впрямь сложились необычайные. Бэйсуотер, малыш Генри и маркиз пали жертвой не только того уважения, которым пользовался в Вашингтоне маркиз Ипполит де Шассань, но и стремления американского правительства как-то умаслить де Голля – тот в последнее время вел себя как-то странно, – для чего его посол был принят с чрезвычайными почестями, в частности, решено было встретить его уже на рейде.

Маркиз, его багаж и свита были приняты на борт катера, и их доставили прямо в нью-йоркский порт, к Батарейной набережной, где их встретили еще один почетный караул и кавалькада "кадиллаков". Их провезли через город по ущелью Бродвея. На Бродвее высоких гостей поджидал торжественный прием с маханием флажками и осыпанием серпантином и конфетти, изготовленными из старых телефонных справочников, газет и банковских бандеролей, сохранившиеся на которых кое-где цифры свидетельствовали о финансовом величии Америки, и маленькому Генри досталась его порция этого торжественного мусора. Затем кортеж миновал мост Квинсборо, въехал на аэродром Айдлуайлд – а там маркиза ждал личный самолет Президента, "Колумбия". Все, исключая лишь Бэйсуотера, которому предстояло перегнать из порта "роллс-ройс", погрузились в него и вылетели в Вашингтон.

Малыш Генри летел тоже. Это был чудесный день, быть может, лучший из всех, какие он видел до сих пор.

Итак, Генри уехал – но, разумеется, не был забыт. Уже вечерние газеты в подробностях обрисовали прибытие нового посла Франции, который приехал в США с внуком; репортажи сопровождались многочисленными фотографиями: на них Генри, которым управляли опытные газетные волки, обнимал своего милого дедушку, целовал его, сидел у него на коленях или же просто смотрел прямо в объектив огромными грустными глазами.

Строгая "Таймс" отметила присутствие Генри единственной строчкой, в которой официальным тоном сообщалось, что посла Франции маркиза Ипполита де Шассань сопровождал его внук, почтенный Генри Дартингтон (ибо именно так положено величать детей знати), младший сын лорда Дартингтона-Стоу; впрочем, остальные газеты, в особенности же пользующиеся услугами женщин-репортеров, не преминули изукрасить свои сообщения виньетками, фестончиками и кружавчиками: "элегантный седовласый посол Франции, все еще полный сил и во время морского путешествия заставлявший не одно женское сердце биться чаще, привез с собой очаровательного внука, лорда Генри Партингтона, который приходится родственником Королеве Англии.