Миссия Девы

На верхних площадках стен замка зажгли факелы через каждые десять шагов, а удвоенные караулы, обходя вверенные участки, после ежечасного боя курантов делали перекличку. Ночь ожидалась спокойной — было известно, что татары не воюют ночью, а после отпора, полученного днем, вряд ли они намеревались сунуться в замок. А если даже сунутся, то пороха, ядер, стрел, защитников в замке было вдоволь, чтобы проучить наглецов. И длительную облогу замок может выстоять: в складах полно провианта, имеется также колодец тридцати саженей глубиной, в котором всегда достаточно воды. К тому же о бедственном положении Киева знает король Казимир и, наверное, уже выслал своих воевод с войском против татарского хана.

* * *

Ожидая, когда Василий вернется, Беата надела на летник [18], из-под которого выглядывала красная рубаха с вышивкой, суконный опашень с серебряными пуговицами. Голова ее по местной моде была покрыта более удобным, чем кокошник, темным платком с золотым шитьем. Возвращенную Киракосом золотую маску она спрятала под опашень. Ожидание затянулось. Вдруг она услышала далекий гул, напомнивший ей штормовое море. «Откуда здесь море?» Она выбежала в горницу, застав там всех обитателей дома, полностью одетых для улицы, встревоженно переглядывающихся между собой и разговаривающих на непонятном языке. Мужчины все были в кольчугах и вооружены саблями. Рядом с Киракосом стояли три сына, два брата со своими сыновьями, возле них — жены, дети.

— Что это за шум? — спросила Беата.

— Похоже, татары уже в Верхнем городе! — ответил бледный Варик, младший сын Киракоса, которому только исполнилось шестнадцать.

— Василий не пришел… — хмуро сказал Киракос. — Мы будем пробиваться к Воеводским воротам — ты пойдешь с нами.

— Сейчас, только надену шубу. — Беата повернулась, чтобы пойти в свою комнату, но Киракос ее задержал.

— Нет времени. Нам надо уходить очень быстро… — но тут они услышали шум за окном и поняли, что опоздали.

Крики татар, шум битвы ворвались в дом. Входную дверь закрыли на запоры и с внутренней стороны подперли сундуками. Мужчины обнажили оружие, а женщины и дети перешли в дальнюю комнату, словно там было безопасней. Рядом с Беатой находились жены взрослых сыновей Киракоса с детьми от двух до семи лет, две юные дочери двенадцати и четырнадцати лет, жены младших братьев Киракоса с малолетними детьми. Жена Киракоса Тамара осталась с мужчинами и вооружилась коротким копьем.

— Что будем делать, если татары сюда ворвутся? — спросила Беата у жены Бахтияра, следующего по возрасту за Киракосом его брата.

Та достала кинжал из-под одежды:

— Живой я им не дамся! Детей жалко…

Ожидание превратилось в пытку. Женщины шепотом читали молитвы, умоляли Бога о спасении, прижимали к себе детей, надеясь, что они это делают не в последний раз. Время шло, за стенами дома слышался шум битвы, дикие вопли, а возле самого дома ничего не происходило. Начало смеркаться, и у Беаты появилась надежда, что беда пройдет мимо. Она верила: если до темноты ничего не случится, то они будут спасены. Но чуда не произошло…

Раздался сильный стук в дверь, от которого она сотрясалась, но напор выдержала. За ней послышались яростные гортанные возгласы. Младшие из семейства Киракоса натянули тетивы луков, направив их в сторону двери, старшие стояли с обнаженными саблями. Наконец дверь не выдержала и соскочила с петель, в комнату, раскидывая баррикаду из сундуков, ворвались татары. Первые двое пали от стрел, еще двое свалились от ударов сабель, но нападающие, как голова у гидры, возникали все новые и новые, а силы защищающихся таяли, как и их численность.

Услышав шум битвы в доме, жены оставили детей на попечение Беаты и поспешили на помощь мужьям. Она слышала крики на татарском и армянском, звон сабель, хрипы умирающих и стоны раненых. Дети окружили Беату, прижимаясь к ней, а она пришла в отчаяние от чувства беспомощности. Неожиданно бой стих, слышен был лишь топот ног в доме. Дверь распахнулась, и в комнату ввалилось несколько кочевников в белых остроконечных войлочных шапках, в диковинной одежде и с окровавленными саблями наголо. Дети закричали от страха. Первый татарин, заскочивший в комнату, схватил Беату за волосы и, свалив ее на пол, поволок к выходу. Беата ухватилась за его руку, чтобы хоть немного уменьшить боль, к тому же платок сдавливал шею и затруднял дыхание.

— Бенди вар ясир! [19]— закричал он бегущим навстречу татарам.

Горница была залита кровью — в бою погибло все семейство армян, мужчины и женщины. Сзади дико закричали дочки-подростки Киракоса — видно, там происходило что-то ужасное. Татарин выволок Беату на улицу, запруженную татарами, снял с пояса кожаный ремень и надел его ей на шею. Вскоре она оказалась в толпе других невольников: женщин, девушек, юношей. Все они были связаны попарно. Напарницей Беаты была молодая девушка в тулупчике, в порванном сарафане, простоволосая, несмотря на мороз, с безумием в глазах. Судя по всему, она воспринимала действительность, как сон.