Мишка

– Всё-таки имя должно быть, как его назвать? – спросил Тимур, держа комочек, в который свернулся щенок на его руках.

– Мишка, – спонтанно ответил хозяин квартиры.

Всю дорогу до дома ехали молча. Щенок не создавал проблем, смирно лежал на руках.

Зайдя к себе в дом, Тимур увидел, что отец не спит. Время было позднее, но он сказал, что ждал, когда сын вернётся в предчувствии радостных вестей.

– Вот тебе щенок по имени Мишка, – таков был сюрприз.

Мишка немного пообнюхивал новое для него жилище и спрятался под кровать. Два дня не выходил и ничего не ел и не пил.

– Как быть? – спросил Тимур.

– Привыкнет, я им займусь. Дворняжке даже прививки делать не надо, сама природа наградила их здоровьем.

Пока щенок привыкал, прошло две недели.

Однажды он сам вышел на середину комнаты и стал гоняться за своим хвостом. Сын и отец смеялись до слёз от его представления. Всё было забавно.

В доме всё чаще царило веселье. Мишка бегал по комнатам, всегда показывал своё присутствие в пределах этой квартиры. Тимур вышел на работу, возвращаясь домой, видел, как Мишка радостно виляет хвостом и прижимает ушки. Свою радость он выражал всей своей щенячьей сущностью, и Тимур забывал о трудностях на производстве. Как маленький ребёнок своими безобидными шалостями Мишка веселил всех.

Стали приносить подарки для него родственники, приходившие в этот дом. Отец пенсионер проводил всё время со своим подопечным Мишкой. Вскоре щенок подрос, и его приучили к прогулкам на поводке.

Тимур просыпался по утрам и видел, что на него выжидательно смотрит Мишка, реагируя на его пробуждение. Он вставал на задние лапки и смотрел любопытными глазками. Иногда приходил в комнату к Тимуру и спал под кроватью, будто охранял его сон и покой.

Когда приходили с прогулки отец с Мишкой, он бежал показаться Тимуру на глаза. Константин Николаевич говорил:

– Он в тебе больше признаёт хозяина. Видишь, как торопится всегда к тебе.

Время шло. У Мишки появился свой набор посуды. Он кушал не спеша, вальяжно обходя вкуснятину вокруг и только достаточно насытившись ароматами еды, приступал к её употреблению.

Во время сна хозяев, он со своего коврика у дверей приглушённо гавкал, реагируя на все звуки за входной дверью. Казалось, что он с уважением относится к отдыху людей и ведёт себя осознанно, не забывая про свои обязанности. Мишка не ложился на кровать. Вёл себя как настоящая дворняжка, его территория – коврик у двери. Но когда кто-то грустил из людей в доме он приходил и веселил, гоняясь за своим собственным хвостом. Грустные размышления уходили, и возникал на смену им добродушный смех.

– Михаил Леопольдович, – шутя, но важно называл его Константин Николаевич.

Вскоре отец познакомился с женщиной, и они стали жить вместе в другой квартире. Летом уехали из этого города.

Мишка остался с Тимуром. Один в доме он находился целый день в ожидании друга. Радовался прогулкам и вниманию, после чего благодарил, размахивая радостно своим пушистым хвостиком, и улыбался по-собачьи.

Однажды Тимур заметил, что в его отсутствии Мишка спит на кровати отца. Он начал воспитывать Мишку, указывая на кровать:

– Это нельзя, фу! – внушал он.

Мишка не понимал, как его уличили. Без контроля предоставленный сам себе он кувыркался по подушкам и одеялу, наслаждаясь комфортом и простором для действий. Тимур догадался по наличию шерсти, которая оставалась на кровати и по вмятине среди подушек, где Михаил Леопольдович предавался комфортному отдыху, забывая о жалкой подстилке у дверей.

Летом приехал Константин Николаевич, и они с повзрослевшим Михаилом Леопольдовичем ушли на весь дачный сезон в загородный дом. Когда Тимур приезжал проведать их, прихватив с собой гостинцев, Мишка заливисто гавкал, делая вид, что сначала не узнаёт его.

Всё больше характер Мишки становился с гонором. Он был меньше многих других собак и поэтому своим гавканьем провозглашал по всей округе, ЧТО ОН ЗДЕСЬ!

Иногда Мишка увязывался за Тимуром и двое суток находился с ним в квартире. Потом снова убегал на дачу к Константину Николаевичу. На цепь его не сажали, иногда он не слушался и исчезал по своим делам, неизвестно куда. Возвращаясь, возвещал своим лаем, что Михаил Леопольдович прибыл домой. Он маленького роста, своим поведением диктовал, что всё контролирует.

На природе ему было раздолье, где он вдоволь мог набегаться, познавая окружающий мир. На всякую букашку и пролетающую птицу гавкал.

Вскоре Константину Николаевичу его лай стал постоянным звоном в ушах. Он его приглашал в дом со словами:

– Михаил Леопольдович, заходите в апартаменты.