Мишень на двоих

Я всё-таки женщина, хрупкая и чувствительная, и если улыбаюсь, то это не значит, что счастлива. Да к чёрту счастье, достаточно просто спокойствия. Это то, на что я рассчитывала, когда собралась начать новую жизнь.

Найти жильё, новую работу и пожить спокойно вдали от прежней жизни. А что получила?

– Проходите, она вас ждёт, – говорит девушка и уходит на своё рабочее место.

Не сомневаюсь, что ждёт, ногти, наверное, грызёт.

– Доброе утро… – начала было я, но запнулась, обнаружив в кабинете нашего итальянского инвестора.

– Доброе, – бросила Марина Леонидовна. – Садитесь, Алиса… Михайловна, – указала она на стул напротив.

И я бы села, если бы могла оторвать взгляд от разбитой губы и синяка на лице Фабио, что, закинув ногу на ногу, сидел на диване как у себя дома и сверлил меня злым взглядом.

Значит, они не просто вырвали меня из его лап, они его побили. Не знаю, радоваться этому или нет.

– Алиса Михайловна, – недовольный голос директора заставил оцепенеть. – У меня нет времени ждать, пока вы насмотритесь на ваши проделки.

– Извините, – на автомате бормочу я и сажусь.

– Надеюсь, вы понимайте, зачем вы здесь? – сцепив руки на столе, спрашивает она.

– Уже догадываюсь, – киваю обречённо.

Пожалуй, просто угрозами сегодня не обойтись.

– Вот и прекрасно, – фальшиво улыбается она. – Не придётся объяснять, за что вас уволили, – говорит и бросает взгляд за мою спину, где сидит Фабио.

А вот увольнение я не ожидала. Выговор, лишение премии…

«Какая премия? – звучит голос в голове. – Ты и месяца не проработала».

Первый порыв завалить её вопросами и возмущаться я подавила, бросив на него свою гордость, что всё ещё в тяжелом весе. Не буду унижаться перед ними. Виноват тут только один человек, и он за моей спиной.

– Хорошо, – улыбаюсь гордо этой грымзе. – Полагаю, про две недели отработки и спрашивать не стоит.

– Не стоит, вы на испытательном сроке… были, – лицо

Марины Леонидовны озаряет победная и довольная улыбка.

Конечно, она победила, теперь может прыгать в постель этого идиота, и её даже поить не надо. Тут скорее наоборот, потому что интереса к ней как к женщине у Фабио я не заметила. Да он на секретаршу Марины Леонидовны и то смотрит с большим интересом, чем на неё.

– Отлично, – говорю я, вставая со стула. – Всего хорошего! – бросаю и, не желая находиться здесь ни секунды, выхожу из кабинета.

От внезапного удушающего дискомфорта я поспешила выйти из стен школы. Направилась к своему автомобилю на парковке, опустила голову, не обращая внимание на идущих коллег по коридорам. Злость на ситуацию наполняла с каждым шагом, как и обида, что тяжелом комом поднялась к горлу.

Желание закрыться дома и никого не видеть, начало подкрадываться, когда я села в машину. Дрожащие руки никак не давали ключу попасть в скважину и убраться подальше отсюда. И когда, наконец, мне это удалось, я нажала по газам и, вырулив с парковки, вклинилась в поток спешащих водителей на своих машинах.

Слёзы можно уже не сдерживать, и я дала им волю. Моя бедная нервная система не выдержит, разорвёт меня на куски и отправит на лечение для душевнобольных. Чёрная полоса никак не отдаст права белой, держит меня крепко на месте, не разрешая перейти эту линию, что разделит на «до» и «после».

Вдруг осознаю, что закрыться дома я всегда успею, как и поплакать в подушку и пожаловаться ей на несправедливую жизнь. Паркуюсь у небольшого парка и выхожу из машины, громко хлопнув дверью. Обняв себя руками, медленным шагом иду ко входу в парк и по каменной дорожке, цокая чёртовыми каблуками, дохожу до зелёной деревянной скамейке.

День сегодня солнечный, и, откинувшись на спинку, я закрываю глаза и подставляю лицо солнцу. Вокруг слышны пение птиц, визги детей и голоса их родителей, что иногда бросают им пару слов, чтобы не давать им спуску и создавать иллюзию контроля.

Не заботясь о том, что это неприлично, я сбрасываю с ног туфли и шевелю пальчиками ног, разминая их. Открываю глаза и смотрю по сторонам, взгляд цепляется за девочку трёх лет. На голове два хвостика, стянуты лиловыми бантами, в маленькой ручке держит мороженое и морщится на маму, когда та говорит ей не торопиться, потому что будет болеть горло. Улыбаюсь этой картинке, и от понимания, какая эта женщина счастливая, к горлу снова подкатывает ком.

Мне тридцать лет, а за моей спиной ничего, кроме нарисованных мною картин. Отдала пару лет мужчине, что просто издевался надо мной, не создала семью, не обрела свой дом, не добилась ничего. И винить в этом стоит только себя.

Никто не встаёт у тебя на путь, сама решаешь поступить так или иначе. Всё зависит от тебя самой. И корень всех проблем тоже зарос в тебе.

Сама решила построить отношения с Андреем, сама терпела его поведение столько времени. Бросила диплом юриста в ящик и пошла на курсы художника, вместо того чтобы построить карьеру. Сама легла под парней, о которых грезила ночами, и сама врезалась в их машину семь лет спустя.