– До твоего прихода пригляжу, – он кивнул на меня.
И мне хотелось стукнуть одного за то, что бросает, а второго, что меня выставляет вещью.
Антон кивнул и, обувшись покинул квартиру, не поцеловав меня, не сказав мне ничего, даже не посмотрев в мою сторону. Слезы горьким потоком полились из глаз.
– Ты чего? – обхватил меня Саша. – Эй, поругались что ли? Ты чего?
А я давилась слезами, даже не сдерживая их, пытаясь избавиться от слабости, выталкивая с ними всю боль. Я даже начала подвывать, насколько способно было слабое горло.
Саша медленно гладил меня по голове, тихо мыча какую-то мантру, по всей вероятности, которая должна была меня успокоить.
Мы так и стояли, пока я не ощутила полнейшую слабость в ногах и апатию. Опираясь на Сашу, я добрела до дивана и, завернувшись в плед, шмыгнула носом.
– Ну ты даешь, моя Мишель, – он сел рядом, взяв меня за руку, поворачивая лицом к нему. – Что это такое было?
Я пожала плечами. Мокрые ресницы спутались с выбившимися прядями волос, закрывая его выражение лица. Я стала убирать волосы с лица, но Саша мне помог, нежно очистив мне лицо, и, подхватив за подбородок, заглянул в глаза.
– Рассказывай.
Я опять пожала плечами. Что я могла рассказать? Что Антон теперь не может на меня смотреть? Что ему я неприятна, и он избегает любого моего общества. Что мы как чужие люди, а его мама обещала приехать и избавиться от меня?
– Устала.
– А с Антоном у тебя что?
Я опять пожала плечами.
– Но ты его еще любишь? – удивил меня Сашка неожиданным вопросом, на который не могло быть иного ответа.
– Конечно.
Саша задержал на мне взгляд, а потом весело заявил:
– Я жутко голоден, меня Юна совсем не кормит, у нее какое-то расстройство желудка, и она села на диету. И мне запрещает есть мясо. Давай что-то закажем сытное? – заговорщицки зашептал он.
Я улыбнулась, если бы не болела губа, я бы засмеялась в голос.
– Юна в курсе? – спросила я, когда он выбирал фильм.
– Да, Мишель, надеюсь, ты не против, но я не мог ей не сказать. – Он опять погладил меня по голове.
– Конечно нет, – сказала я искренне.
Еда прибыла вовремя, и Саша довольно поедал куриные ножки прямо из картонного ведерка доставки, запивая пепси. Мне же привезли божественный латте. И чудотворное сравнение было заслуженно, я оголодала за последние дни по вкусу кофе.
Наевшись, Саша опять взялся меня заплетать. Выглядел он как сытый лев, улыбался и излучал счастье. Приятно находиться с таким довольным человеком – заряжает оптимизмом.
Он рассказал, что мама его поехала в отпуск с мужчиной, которого он одобряет. Удивительно, что он совершенно не ревнует её к другому человеку, обычно сыновья большие собственники.
– Мне хорошо от того, что она счастлива. Это лучше, чем она бы была привязана ко мне, но не имела личного счастья. Я бы не смог ей его дать.
Такой прекрасный Саша сын. И друг чудесный, я не устану в этом убеждаться по жизни.
Часа через два с половиной приехал Антон. Вид у него был взмыленный, глаза красные. Он окинул комнату взглядом, увидел стаканчик кофе и, приподняв бровь, посмотрел на меня. Я перехватила этот взгляд и достойно выдержала. Он поговорил недолго с Сашей, а потом, извинившись, ушел в спальню, сославшись на то, что у него еще кое-какие рабочие звонки.
Саша тоже не стал злоупотреблять гостеприимством Антона, и, обняв меня, укутав крепче в плед, шепнул:
– Я рад, что тебе понравился подарок.
– Какой подарок? – не поняла я, пытаясь сообразить про что он.
Он засмеялся.
– Я про плед. Вчера его тебе принес, я еще в магазине подумал, что он должен тебе понравиться, как видишь, не ошибся.
Черт. Черт. Черт. Плед-то от Саши. Перед глазами плясало то удовольствие, которое я испытывая нежилась в нём.
– Чудесный подарок. Спасибо, – поблагодарила я друга.
Саша ушел, а я, свернув плед, оставила его на кресле в зале. Думаю, тут ему и место, но не в постели, которую я делю с Антоном.
Антон лежал на кровати, на коленях у него стоял ноутбук, рядом находился ежедневник. Антон спал. Осторожно убрав компьютер и записную книжку, я погасила свет и прилегла рядом. Антон выглядел резко постаревшим. Казалось, его волосы стали темнее в вечернем солнце, проникающем через занавески в комнату. Его густые ресницы подрагивали, вероятно, он уже видел сон. Дышал порывисто, короткие вдохи чередовались с свистящими выдохами. Я смотрела, смотрела, смотрела на него…
Замерзли босые ноги, попыталась нащупать одеяло, но не нашла. Открыла глаза, в комнате было темно, и в ней я была одна, спала поверх застеленной покрывалом кровати. Антона не было. Потрогала его половину кровати, будто он стал невидимкой, и я могла его нащупать. Но, нет. Рука упала на пустое холодное покрывало.
Да куда он сбежал от меня опять? Я встала с намерением вернуть мужчину обратно в кровать. Но и в зале его не обнаружила. Я заглянула в ванну и даже в кладовую, его и там не было. Комната была лишена присутствия другого живого человека. Вернувшись в спальню, взглянула на экран телефона. Час ночи. Отличное время для прогулки, он уже совсем обалдел?