МИРЫ ПОЛА АНДЕРСОНА Том девятнадцатый

— И для вас тоже? — бросил он вызов.

Она задумчиво пожала плечами:

— У меня нет семьи, капитан. И в то же время что-то — чувство юмора? — не позволило мне сублимировать ее в Дело какого-либо рода. — И, переходя в контратаку: — Почему вас так волнует наше мнение?

— Почему? — Он вдруг почувствовал, что начинает заикаться. — По-по-потому, что я в ответе за...

— Да, конечно. Но вы ведь пробивали идею Рустамской коло­нии годами. А потом приняли на себя неблагодарную задачу ко­мандования колониальной флотилией, вместо того чтобы заняться своим настоящим делом, то есть отправиться к какой-нибудь но­вой, еще не исследованной звезде. По-видимому, Рустам многое для вас значит. Не волнуйтесь, я не стану подвергать вас психоана­лизу. Я и сама считаю основание колонии делом чрезвычайной важности. Если человечество прошляпит свой шанс, следующего оно может и не дождаться. Но это чисто теоретические рассужде­ния. А почему колония так важна для меня лично? Видимо, она отвечает каким-то моим глубинным потребностям, не иначе. Да­вайте смотреть правде в глаза, капитан. Ни вы, ни я не в состоянии относиться к этому хладнокровно. Нам очень хочется, чтобы коло­ния состоялась. — Она умолкла и рассмеялась, залившись румян­цем. — Ох, Боже мой, я настоящая болтушка! Извините меня. Давайте-ка вернемся к делу.

— Мне кажется, — медленно, через силу выдавил Коффин, г-

благодаря вашим рассуждениям я начинаю понимать, в чем тут суть.      ;

Она внимательно слушала, откинув голову.

Он обхватил опору ногой, чтобы удержать на месте свое сухо­парое тело, и стукнул кулаком по ладони:

— Видит Бог, все дело и впрямь в наших чувствах. — Слова проясняли мысли, помогая им обрести форму. — Логика здесь аб­солютно ни при чем. Некоторые из колонистов так сильно жажда­ли попасть на Рустам, что поставили на кон свои жизни и жизни своих жен и детей. Другие же полетели нехотя, вопреки собствен­ному инстинкту самосохранения, и теперь, увидав путь к отступле­нию, причем вполне оправданный путь, они сметут любого, кто встанет у них на дороге. Да. Скверная ситуация. Но как бы там ни было, скоро придется принять решение. Мы не имеем права скры­вать от людей факты. Каждый спящий должен быть разбужен и приведен в чувство теми, кто бодрствует. Год за годом право голоса должно переходить от одной группы колонистов и космолетчиков к другой. Иначе, какое бы решение мы ни приняли, они все равно придут в ярость, узнав, что ими распорядились без их ведома. И ярость — это еще слабо сказано. Вперед или назад, любой из­бранный нами путь пройдет по человеческим сердцам. А межзвезд­ное пространство способно сломить самого спокойного человека... Сколько времени пройдет, пока процент недовольных, неуравно­вешенных и полубезумных не превысит допустимого уровня? Гос­подь всемогущий, наставь нас на путь истинный, или мы погибнем!

Коффин прерывисто вздохнул.

— Извините, — прошептал он еле слышно. — Я не должен был...

— Изливать душу? Почему бы и нет? — спокойно сказала она. — Разве лучше быть железным капитаном до конца, а потом в один прекрасный день пустить себе пулю в висок?

— Поймите, — проговорил он с отчаянием, — я в ответе за них! За мужчин, женщин... детей... Но мне придется погрузиться в ана­биоз. Я сойду с ума, если буду бодрствовать всю дорогу, организм такого не выдержит. Я буду спать, беспомощный и бессильный, а ведь эти корабли были доверены мне!

Его затрясло. Она взяла его руки в свои, и они долго молчали вдвоем.

Глава 4

Покидая «Пионер», Коффин чувствовал себя опустошенным, точно он вскрыл свою грудную клетку и выпотрошил сердце и легкие. Но мозг его работал четко, как машина. И за это он был благодарен Терезе. Она помогла ему взглянуть правде в глаза. Правда оказалась жестокой, но игнорировать ее означало обречь экспеди­цию на гибель.

А так ли это? Коффин, теперь уже трезво и без эмоций, взвесил все «за» и «против». Или флотилия летит на Рустам, или поворачи­вает назад. Во втором случае, хотя вероятность выживания не поддается точному процентному выражению, шансов у них. будет немного. Безусловно, больше чем пятьдесят на пятьдесят, однако ни один капитан не пойдет на такой риск, если сможет его избе­жать.

Но как избежать?

Подтягивась к «Рейнджеру»* Коффин не отрывал взгляда от паутины локаторов, а она все росла и росла на глазах, пока не поймала в свои сети дугу Млечного Пути. Такая тонкая сеть — и сколько от нее неприятностей! Нужно было вырубить локаторы перед торможением. Небольшая поломка — дело нехитрое. Но те­перь уже поздно. Если бы только я знал!

Или если бы кто-нибудь на Земле, враг либо друг-дурак, послав­ший сообщение... Если бы он взял да отправил еще одну весточку: «Предыдущая передача ошибочна. Декрет об образовании по- прежнему в силе». В общем, что-нибудь в этом роде. Как же, держи карман шире! Чудес не бывает. Человек сам кузнец своего счастья.

Коффин вздохнул и стукнул подошвами по шлюзу флагмана.

Мардикян помог ему зайти. Сняв заиндевевший шлем, Коффин увидел дрожащие губы радиста. За несколько часов Мардикян по­старел на несколько лет.