МИРЫ ПОЛА АНДЕРСОНА Том девятнадцатый

— Он танцует! — гаркнул Ворон, набрав полные легкие возду­ха. — Танцуйте вместе с ним! — Он схватил женщину и оттолкнул от себя. Стараясь не упасть, она судорожно закрутилась. — Танцуй­те на мосту между «инь» и «ян»!

Но гвидионцы не подчинились. Они стояли так тихо, что каза­лось, живые люди не могут так тихо стоять. У Тольтеки отвалилась челюсть.

— Ворон, — задыхаясь, пробормотал он, — оа, илем, Ворон...

— Заткнись, — прошептал Ворон и подошел к нуэвамерикан- цу. — Стой рядом. Никаких резких движений, и ни звука.

Дауид весь сжался.

— Я знаю тебя, — сказал он. — Ты моя душа. И поглощен веч­ной тьмой и вечно нет, нет, нет.

Ворон напряг память. Он слыхал столько мифов, должен же найтись подходящий... да, возможно... Снова его голос заполнил все пространство внутри лабиринта:

— Внемлите мне! Давным-давно Солнечный Кузнец принял об­раз оленя с серебряными рогами. Охотник заметил его и пустился за ним вслед. Они бежали вверх по склону горы, который весь порос крестоцветом, и повсюду, где копыта оленя касались земли, расцветали цветы, а там, где пробегал охотник, они увядали. Нако­нец они достигли вершины горы, где с крутого обрыва низвергался огненный водопад. Пропасть, в которую он падал, была холодна и вся наполнена туманом, так что охотник не видел, есть ли у нее другая сторона. Однако олень прыгнул через пропасть, и там, где ударили его копыта, посыпались искры...

Ворон стоял так же неподвижно, как и люди на площади, но его глаза бегали влево и вправо, и при свете луны ему было видно, что люди на площади начали успокаиваться. Ворон почувство­вал, как лед, сковавший у него все внутри, начал понемногу таять. Он не знал, сумел ли он хоть в малой степени постичь сложную символику только что пересказанного им мифа. Без со­мнения, он лишь смутно понимал его значение. Однако выбор оказался верным. Этот миф можно было интерпретировать нуж­ным в данной ситуации образом и превратить отход в танец, который вернет этих людей к исполнению обрядов, возникших в ходе бесчисленных убийств себе подобных.

Продолжая говорить, Ворон отступал, делая один крохотный шажок за другим, будто от их числа зависела его жизнь. Рядом скользил Коре, прикрывая от гвидионцев дрожащего Тольтеку.

Однако они шли следом, и число их все время росло. Пока они миновали колоннаду, выходили все новые гвидионцы, одни — из зданий, другие — из башен. Когда Ворон поставил ногу на первую ступень амфитеатра, на него уже было устремлено не менее тысячи пар глаз. Никто не говорил ни слова, но он слышал их дыхание — этот звук напоминал шум волн, бьющихся о дамбу Звездара.

Миф окончен. Ворон поднялся еще на ступеньку, потом еще на одну, а они продолжали неотступно следить за ним. Ворону пока­залось, что, с тех пор как он спустился в эту долину, луна стала больше. «Не может быть, чтобы я провел здесь столько времени, — подумалось ему. — Неужели?»

Тольтека схватил Ворона за руку. Пальцы нуэвамериканца были холодны как лед. Коре еле слышно прошептал:

— Как вы думаете, сэр, сможем мы и дальше отступать, или эти говнюки на нас набросятся?

— Почем я знаю? — ответил Ворон. Несмотря ни на что, он рассердился на Корса за грубость.

Дауид раскинул руки в стороны.

— Танцуйте! Верните Солнечного Кузнеца домой! — крикнул он.

«Победа!» — пронзила сознание Ворона мысль. Он ощутил та­кое облегчение, что лишь сила воли помогла ему удержаться на ногах. Он увидел, как толпа закружилась, образуя цепочку из со­единенных колец, и прошипел Корсу:

— Если будем осторожны, мы спасены. Только нужно поста­раться их не отвлекать. Будем продолжать медленно пятиться в такт их танцу, делая остановку после каждого шага. Если мы исчезнем в лесу при последнем такте, думаю, это их устроит.

— Что происходит? — прохрипел Тольтека.

— Тихо, тебе говорят!

Ворон почувствовал, как Тольтека зашатался и привалился к нему. Что делать? — подумал он. Это тяжелый удар, особенно для того, кто не привык глядеть смерти в лицо. Если занять Тольтеку разговором, он, может быть, не грохнется в обморок, а танцоры внизу — все их внимание было поглощено красивой фигурой, ко­торую они старательно, как дети, исполняли, — едва ли заметят, что стоящие над ними персонажи из мифов перешептываются.

— Итак. — Наблюдая за танцем, Ворон почувствовал, что пора сделать еще шаг назад. Он взял Тольтеку под локоть, заставляя повторять свои движения. — Ты пришел сюда со своим идиотским намерением спасти Эльфави. А потом?

— Я... я... я спустился на... на площадь. Они... что-то бормотали. Что-то бессмысленное, это было ужасно...

— Не так громко!

— Я увидел Дауида. Попытался с ним заговорить. Они все, все до одного стали все больше возбуждаться. Дочка Ллирдина вскрик­нула и побежала от меня. Он погнался за нею и убил. Роботы- уборщики п-п-просто унесли тело. Они начали... обступать меня.

— Понятно. Теперь внимание. Еще шаг назад. Стоп. — Ворон застыл: к нему повернулось множество голов. На этом расстоянии в свете луны у них не было лиц. Когда они снова занялись танцем, Ворон перевел дух.