Миры под лезвием секиры

Впрочем, даже это заупокойное облачение не могло придать гордому кабальеро более или менее смиренный вид. Лицо его носило следы общения с добрым вином, губками красавиц, шпагами соперников, а отнюдь не с богом. Свечку дон Эстебан держал, как забияка — нож, а босыми ногами ступал так, словно на них были надеты шпоры.

Обняв поочередно всех гостей, не исключая и малознакомого ему Толгая, кастильский гранд пригласил их в трапезную.

Вожделенный бочонок уже был водружен на специальные козлы, и мордатый слуга долотом выбивал затычку. Закуска была подходящая — жареная баранина, свежие пшеничные лепешки и сыр. Было на чем разгуляться после опостылевших манек и вяленой саранчи.

Пирующим подали фарфоровые чайные чашки, ценившиеся кастильцами куда выше своих собственных кубков, а Зяблику отдельно — поллитровую алюминиевую кружку (вино у дона Эстебана было приятно на вкус и ароматно, но, по мнению некоторых энтузиастов, слабовато).

Перед обедом хозяин переоделся. Его и без того богатый костюм украшало множество замков-«молний» (последний писк кастильской моды) и не менее килограмма алюминия — цепей, брелков, пуговиц и медальонов. Сей экзотический металл кабальерос ценили дороже золота.

Очень быстро завязалась оживленная беседа. Зяблику переводили сразу Цыпф и Смыков. Выяснилось, что неизвестные бандиты скрытно подобрались к пасущемуся на ближнем лугу табуну и, воспользовавшись отсутствием стражи, предававшейся на станции Воронки разнузданному разврату, угнали лошадей в сторону Лимпопо. При этом пострадал личный конюх дона Эстебана. Удар был нанесен сзади, и поэтому он ничего не мог сказать о приметах злодеев. Уходя, конокрады зачем-то подожгли громадный стог соломы, безо всякой пользы торчавший поблизости черт знает с какой поры и служивший пристанищем для неисчислимого количества мышей. Сразу же была организована пешая погоня, но надежды на ее успех почти не было. Поскольку бандиты носили обувь на рубчатой подошве и отстреливались из пистолетов, версия о причастности степняков сразу отпадала.

— Аггелы! — Дон Эстебан многозначительно ткнул указательным пальцем вниз, туда, где в его понимании располагалась преисподняя.

— Абсурдо! — ввернул Зяблик свое любимое словечко. — Аггелы скот терпеть не могут в принципе, а лошадей особенно. Ведь Авель, супротивник ихнего кумира, пастухом был. А Кровавый кузнец всегда пехом ходил. В их понимании, он и сейчас где-то по вселенной топает. Они его прихода дожидаются, как вы — мессии.

Выслушав перевод, дон Эстебан с сомнением покачал головой и сказал фразу, которая по версии Смыкова звучала так: «Племя дьявольское не придерживается божьих правил», а в изложении Цыпфа: «Что черт задумал, то святой не разгадает».

— Верно, — кивнул Зяблик, обсасывая баранье ребрышко. — Верить этой сволоте невозможно. Им человека обмануть что раз плюнуть… Было дело, накрыли мы их берлогу. Одного аггела я в болото загнал, там и прихватил. Стал шманать, вижу — баба молодая, хотя уже с рожками. Понимает, стерва, что назад из болота мне ее тащить смысла нет. Рогатых мы в плен не брали. Стала хныкать. Неземную любовь обещать. Такого ты, говорит, никогда в жизни не пробовал и больше не попробуешь. В общем, заинтриговала меня. А вокруг на километр болото по колено. Только деревца кривые торчат, сразу даже не поймешь, какой породы. Где прицетроиться? А мне уже невмоготу! Хоть в грязь ложись. Тогда поворачивается она ко мне спиной и хватается обеими руками за деревце. Ну я, значит, сзади пристроился… Не соврала, дрянь. Так задом крутила, так выгибалась, что до сих пор забыть не могу. А в самый интересный момент — сюрприз мне! — вырывает она деревце с корнем из болота — и бабах меня по башке! А там торфа на корнях не меньше пуда. Представляете ситуацию? Глаза грязью залиты, штаны на коленях, до пистолета не дотянуться, а она меня этой дубиной метелит. Прекрати, кричу. Дай кончить, и отпущу с миром… Где там…

Смыков, осуществлявший синхронный перевод, сказал:

— Дон Эстебан интересуется, удалось ли дону Зяблику получить удовлетворение?

— Удалось, но только с другой бабой и в другом месте. А та ведьма сбежала. Я и раньше-то аггелов терпеть не мог, а после этого случая просто возненавидел.

— Дон Эстебан считает, что дон Зяблик имел связь с суккубом, демоном женского пола, чрезвычайно искусным в любви, — скучным голосом перевел Смыков.

— Дон Эстебан завидует дону Зяблику, — добавил Цыпф. — Он глубоко чтит Отца небесного, но не пожалел бы ничего, кроме души, конечно, за соитие с суккубом.

— Есть у меня кое-кто на примете, — Зяблик подмигнул дону Эстебану. — Не демон, правда, но любому демону сто очков вперед даст. Медичка наша. Верка. Могу познакомить.

Непривычный к вину Чмыхало уже клевал носом. Привычный, но маниакально осторожный Смыков больше налегал на баранину. Цыпф, еще не совсем оправившийся после достопамятного распития «влазного», ел и пил, как девушка. Только Зяблик и дон Эстебан шли рюмка в рюмку, вернее, чашка в кружку.