Миры Империума

– Сэр, шеф-капитан Винтер приказание выполнил, – отрапортировал он сдержанно.

– Очень хорошо, Винтер, – сказал человек, сидящий в общей группе.

Винтер опустил руку и повернулся к человеку, сидящему отдельно.

Тот наклонил голову вниз и прикрыл глаза.

Винтер радостно улыбнулся и повернулся к остальным.

– Ваше превосходительство, – сказал он, низко склонившись перед одним из сидевших.

– Главный инспектор, приветствую вас, – поздоровался он со вторым, а третьего, весьма тучного мужчину со смешным лицом назвал просто «сэр».

Человек за столом внимательно рассматривал меня во время этого обмена приветствиями.

– Садитесь, пожалуйста, мистер Байард, – сказал он приятным голосом, указывая на пустой стул прямо перед столом. Винтер продолжал стоять по стойке «смирно».

Человек посмотрел на него.

– Вольно, шеф-капитан, – произнес он и снова повернулся ко мне: – Я надеюсь, ваш визит сюда не вызовет у вас чрезмерного предубеждения против нас, мистер Брайан, – сказал он. У него было длинное, мрачное лицо с тяжелым подбородком.

– Меня зовут генерал Бернадотт, – продолжал он. – Эти джентльмены – Манфред фон Рихтгофен, главный инспектор Бейл и мистер Беринг.

Я кивнул им.

Бейл был худым широкоплечим мужчиной с маленькой лысой головкой. На лице его застыло неодобрительное выражение.

Бернадотт продолжал:

– Прежде всего, мне хочется заверить вас, что наше решение привезти вас сюда было отнюдь нелегким. Я знаю, что у вас много вопросов. Заверяю вас, на все будет дан исчерпывающий ответ. Скажу вам честно: мы вызвали вас сюда для того, чтобы воспользоваться вашей помощью.

Вот к этому я не был готов. То, что столько высокопоставленных лиц просит у меня помощи, лишило меня дара речи.

– Замечательно, – прокомментировал тучный господин, которого звали мистер Беринг. Я вспомнил портрет гитлеровского главнокомандующего военно-воздушными силами.

Теперь я твердо был уверен, что Винтер говорил мне сущую правду. И это подтвердилось увиденным – в этом мире были настоящие двойники или аналоги людей моего собственного мира.

– Многофазная реальность, конечно, при внезапной встрече с ней может кого угодно привести в замешательство, – заметил генерал. – Особенно человека, всю жизнь прожившего в своем собственном тесном мире. Для тех же из нас, кто вырос с этим зрением, она кажется единственно естественной и соответствующей принципам множественности и пространственного континуума. Мысль об однолинейной причинно-следственной последовательности является концепцией искусственного ограничения, сверхупрощения действительности. И причиной тому – человеческий эгоцентризм.

Остальные четверо слушали столь же внимательно, как и я. Хотя старик говорил очень тихо, слышно его было отлично – в кабинет почти не проникал уличный шум.

– Наши успехи в изучении мира В-1-три, откуда вы родом, позволили нам выяснить, что линии развития наших миров имеют общую историю почти до 1709 года. Еще одно столетие они оставались тождественными в большинстве деталей. И только после этого началось резкое развитие разграничений.

Здесь, в нашем мире, два итальянских ученых, Джулио Максони и Карло Копини, в 1893 году сделали основополагающее открытие, которое после нескольких лет исследований реализовали в устройстве, давшем возможность перемещаться по собственному желанию в широком диапазоне того, что мы называем Альтернативными линиями, или А-линиями. Копини погиб в самом начале испытаний, и Максони решил, что настало время предложить их изобретение правительству Италии. Но он получил резкий отказ.

После нескольких лет травли со стороны итальянской прессы, безжалостно высмеивающей его, Максони уехал в Англию и предложил свое изобретение британскому правительству. После длительного и очень осторожного периода переговоров сделка все-таки состоялась. Максони получил титул, поместья и миллион фунтов золотом. С этих пор британское правительство стало единственным обладателем важнейшего в истории человечества изобретения после открытия колеса. Колесо дало человеку господство над поверхностью своего мира, принцип Максони передал в его распоряжение всю Вселенную!

В глубокой тишине было слышно только слабое поскрипывание кожи моего кресла, так как я не мог слушать все это спокойно, не шевелясь.

Наконец генерал откинулся на спинку кресла и, глубоко вздохнув, улыбнулся.

– Надеюсь, что не слишком ошеломил вас, мистер Байард, избытком исторических подробностей.

– Нет, нет, – поспешно сказал я. – Все это было очень интересно.

Генерал кивнул головой и продолжал:

– Как раз в это время британское правительство вело переговоры с Германским Имперским Правительством о заключении взаимовыгодных торговых соглашений с целью избежать братоубийственной войны, которая тогда была бы неизбежной, не будь произведен раздел соответствующих сфер влияния.