Миры Альфреда Бестера. Том 3

У Гретхен был заведен следующий порядок приема: самых почетных клиентов она встречала у входа в Оазис. Менее важных она встречала у внушительного входа в свои апартаменты, в окружении своего штата. Рядовых (т. е. большинство) клиентов проводили к ней в кабинет, где они заставали ее работающей за письменным столом. (Знай все это Миллс Коупленд из «ФФФ», он был бы крайне оскорблен!) Гретхен встретила Ильдефонсу у дверей своей квартиры и провела ее в комнаты.

— Спасибо, что поспешила на помощь, Нелл. У меня полный завал.

Ильдефонса переливалась салатного цвета блестками.

— Кто может сопротивляться подначке, ЧК? Конечно, ты меня интриговала — я тебя вычислила. Во всех твоих поступках всегда что-то еще скрывается.

— Решительно возражаю, Нелл.

— Но почему? В этом твоя привлекательность — меня берет за живое, когда я начинаю гадать, что ты еще затеяла. Мне хочется это выяснить.

— Клянусь, что просто нуждаюсь в помощи.

— А я, значит, должна тебе поверить? Это вот и есть твоя crise psychologique? — Ильдефонса двинула бедром в сторону остекленевшего господина Хоча.

— Это оно.

— Ты говорила «он». Ты не сказала «нуль в тоге».

— Он в шоке, и его нужно силком из этого вывести… Привести в норму.

— Ну и чем так хороша норма? Почему не позволить ему радоваться тому, что он есть сейчас?

— Мне нужны его свидетельские показания по делу.

— А я тут при чем?

— Потому что тебе известно что-то, чего я не знаю.

— Что именно?

— Как устраивать встряску мужчинам. — Что ж, мне еще не приходилось тыркаться с зомби, но всегда что-то бывает в первый раз. Гретхен натянуто улыбнулась.

— Если нужно именно это, то у тебя полная свобода действий.

— А что, есть другой способ? — Ильдефонса небрежной походкой приблизилась к господину Хочу, скользнула по нему равнодушным взглядом, внезапно наклонилась и посмотрела пристально. — Быть не может! Господи, да это Херой!

— Какой Херой? Это доктор Блэз Шима!

— Герой-херой, сокращенно от Хирошимы. Замани его в постель, ЧК, и узнаешь почему.

Гретхен плотнее сжала губы.

— Так вот какое твое скрытое намерение, — заметила Ильдефонса. — А что с ним произошло?

— Не знаю. Поэтому ничего не могу сделать. Ильдефонса заскользила, примериваясь, вокруг Шимы.

— Так-так, Херой. Давненько с тех пор… Соскучился, козлик?

— Меня зовут Хоч, дорогая. Можете обращаться ко мне «господин Хоч».

— Богу известно, что раньше любая девица завопила бы «Хочу!», козлик. Он что, не узнает меня? — бросила через плечо Ильдефонса.

— Он никого не узнает.

— И себя самого?

— Он думает, что он — какой-то придуманный им тип по имени Хоч.

— А ты желаешь избавиться от этого типа?

— Это было бы лучше всего — чтобы он пришел в себя.

— Есть идеи?

— Ты — моя единственная идея. Я подумала: «Только Нелл сможет привести его в сознание».

— Благодарю, но я обычно довожу их до полной потери сознания. Я не очень-то разбираюсь в обратном. Возможно, меня это позабавит. Хочешь, чтобы он вспомнил, что он — Шима?

— В том-то и загвоздка.

— М-м-м… — задумалась Ильдефонса. Г-н Хоч излучал на нее улыбки, напоминая симпатичного римского сенатора. — Погоди-ка. Херой, а это помнишь?

Она затянула своим пронзительно-высоким голоском:

Мамаша наказала мне:
«Не прыгай с дядькой при луне
Неслух ты, — сказала мать, —
Ты не смей нарушать!
Нарушать, нарушать,
Будет мужу не сказать!»

Ильдефонса хихикнула.

— Ты всегда от этого тащился, помнишь, Херой? Балдел, когда я пела и танцевала под эту песенку.

— Меня зовут Хоч, дорогая. Можете обращаться ко мне «господин Хоч».

— Слушай, ЧК, да он совсем съехал. Этим номером его всегда можно было довести до того, что он из штанов выпрыгивал. Херой считал, что я — невинная крошка, распевающая похабщину, которую сама не понимаю.

— Ну и промазал!

— Это только для примера. Он и вообще не очень-то соображал. Может, мне станцевать? Танец с раздеванием.

— Можно, конечно. Погоди. Надень вот это. Ильдефонса поглядела на кабошон в руке Гретхен.

— Что это?

Гретхен почувствовала некоторое облегчение.

— Неограненный алмаз.

— Ты хочешь, чтобы я его надела?

— Пожалуйста.

— Куда? На мне и нитки не останется.

— Вставь в пупок.

— Боже… Сюда? Но как?

— На гримерном клее.

— И зачем мне его надевать?

— Это ключ к запертому ящику.

— Чей ящик-то?

— Его.

— Похоже, что со времени нашего знакомства он обзавелся Чудными замашками.

— Именно так. Нет, Нелл, он не должен видеть, как ты его нацепляешь; нужно, чтобы камень сверкнул для него неожиданно. Зайди ко мне в спальню.

Ильдефонса кивнула и прошла в дверь, которую Гретхен придержала для нее. Она вышла очень скоро, позаботившись, чтобы дверь осталась открытой.

— Крутая постелька, — одобрила она. — Вполне может сделать лечение захватывающим. Эти зеркала!.. Ну-с, начинайте отсчет!

— Мне оставить вас?

— Зачем? Вдруг узнаешь что-нибудь полезное.

— Всегда есть место для усовершенствования, — сквозь стиснутые зубы согласилась Гретхен.