Миры Айзека Азимова. Книга 6

— И я склонен полагать, Рейч, что халатность к авариям не имеет ни малейшего отношения, что они не случайны и имеют целью одно: раздразнить людей, вызвать их недовольство, причем желательно по всей планете.

— Что-то не верится.

— Нет? Давай, в таком случае, посмотрим, как аварии распределяются по времени, а не по территории Трентора. — Синие и красные точки исчезли. Несколько мгновений карта Трентора «молчала», затем на ней начали появляться золотистые огоньки — они загорались и гасли один за другим. — Обрати внимание, — сказал Селдон, — никаких наложений, совпадений. Одна за другой, через почти равные промежутки времени. Ну прямо, будто часы тикают.

— Думаешь, тоже нарочно, да?

— Наверняка. Кто бы за этим не стоял, он старается наделать как можно больше вреда и шума, прилагая как можно меньше усилий. Зачем устраивать, к примеру, две аварии одновременно, когда вполне достаточно, чтобы в новостях сообщения о них мелькали постоянно? В новостях и в сознании людей. И с каждым последующим сообщением недовольство народа возрастает с новой силой.

Огоньки на карте погасли, поверхность стола тоже. В комнате зажегся свет. Селдон взял со стола шарик и убрал в карман.

— Но кто же может этим заниматься? — нахмурил брови Рейч.

Селдон задумчиво проговорил:

— Несколько дней назад я получил сообщение об убийстве в секторе Сэтчем.

— Ничего удивительного, — пожал плечами Рейч. — Сэтчем, правда, не самый криминальный сектор, но и там каждый день убивают уйму людей.

— Сотни, — кивнул Селдон. — Бывают дни, когда число умышленных убийств на Тренторе доходит до миллиона. И чаще всего убийц обнаружить не удается. Случаи смерти просто попадают в статистические отчеты. Однако тот случай, о котором я говорю, не совсем обычен. Человека пырнули ножом, но неудачно, не насмерть. Когда его подобрали, он был еще жив. Он успел произнести одно единственное слово перед смертью, и слово это было «руководитель». Происшествие вызвало законное любопытство, и личность убитого была установлена. Работал он в Анемории, а что делал в Сэтчеме — непонятно. Однако одному ушлому офицеру удалось-таки откопать любопытную подробность. Человек этот — из старых джоранумитов. Звали его Каспал Каспалов, и он был одним из ближайших соратников Ласкина Джоранума. И вот теперь он мертв. Его убили, зарезали.

Рейч нахмурился.

— Думаешь, па, джоранумиты ушли в подполье? Да нет, чепуха, их больше нет.

— Видишь ли, не так давно мама спросила у меня, как я думаю, не существуют ли джоранумиты до сих пор, а я ей сказал, что всякая старая вера сохраняет приверженцев, и порой хвост за ней тянется на целые столетия. Как правило, приверженцы теряют влияние, сильно рассредоточены. И все же: что, если джоранумитам удалось сохранить свою организацию, что, если у них остались значительные силы, что, если они решили убрать того, кого сочли изменником, что, если это именно они устраивают все аварии, как нечто вроде подготовительного этапа перед захватом власти?

— Что-то многовато «если», па.

— Знаю, знаю. Может быть, я вообще ошибаюсь. Убийство произошло в Сэтчеме, а вот в Сэтчеме-то как раз — никаких аварий в коммуникациях.

— Что это доказывает?

— Это может говорить о том, что центр подполья там и располагается и что подпольщики не желают устраивать неудобств самим себе, зато щедро рассыпают их по всему остальному Трентору. Также это может означать, что за всем этим стоят не джоранумиты, а совсем наоборот — члены сэтчемской династии, все еще лелеящие мечту править Империей.

— Ой, па! Вилами на воде писано!

— Знаю. А теперь представь все-таки, что все обстоит именно так, как я говорю. Что джоранумитское подполье все-таки существует.Правой рукой Джоранума был Джембол Дин Намарти. Подтверждения того, что он умер, у нас нет, как нет сведений о том, что он покинул Трентор и чем занимался в последние десять лет. Это вовсе не удивительно. В конце концов, затеряться среди сорока миллиардов человек — проще простого. Я и сам в свое время пытался сделать это. Конечно, может быть, что Намарти уже нет в живых. Это было бы самое легкое объяснение. Но может быть, он жив.

— И что? Что делать?

— Самое простое — обратиться в органы системы безопасности, но я не могу этого сделать. Рядом со мной теперь нет Демерзеля. Он умел действовать угрозами. Я этого не умею. Он был могущественной личностью, а я всего-навсего математик. Мне не стоило становиться премьер-министром, но меня заставили. Да я бы им не стал, если бы Император не верил столь бесповоротно в возможности психоистории — на мой взгляд, совершенно зря.

— А ты вроде как занялся самобичеванием, а, па?