Миры Айзека Азимова. Книга 3

— Я же сказала — с помощью видео, — вспыхнула Глэдия. — Все время забываю, что вы землянин. При видеосвязи в свободном движении фокус сосредоточивается на человеке, и можно ходить где угодно, не теряя контакта. Я гуляю в своем имении, он в своем, но мы как будто вместе. Это так приятно. — Она вдруг хихикнула. — Бедный Джотан.

— Почему бедный?

— Вспомнила, как вы подумали, что мы по-настоящему гуляем вместе. Он бы просто умер, если бы знал, что кто-то о нем так подумает.

— Почему?

— У него на этом пунктик. Он говорил мне, что уже в пять лет прекратил личные встречи — настоял на том, что будет общаться только по видео. Бывают такие дети. Рикэн, — она смутилась, но продолжала, — Рикэн, мой муж, однажды сказал мне по поводу Джотана, что таких детей будет все больше и больше. Он сказал, что это нечто вроде социальной эволюции и что у видеоконтактов большое будущее. А вы как считаете?

— Я здесь не авторитет.

— Джотан даже не женился. Рикэн сердился на него, говорил, что Джотан ведет себя антисоциально и что его гены нужны обществу, но Джотан не слушал.

— А имел он право не вступать в брак?

— Не то чтобы… Но знаете, он блестящий роботехник, а роботехники на Солярии ценятся. Думаю, на это просто закрыли глаза. Но Рикэн, по-моему, больше не хотел работать с Джотаном. Он мне сказал, что Джотан плохой солярианин.

— А Джотану он это говорил?

— Не знаю. Он работал с ним до самого конца.

— Но считал плохим солярианином за то, что тот не женился?

— Рикэн раз сказал, что брак — самое трудное в жизни, но надо терпеть.

— А вы что думаете на этот счет?

— О чем вы, Элайдж?

— Вы тоже полагаете, что брак — самое трудное в жизни?

С ее лица исчезло всякое выражение, точно она старательно смыла его.

— Никогда об этом не думала.

— Вы сказали, что гуляете с Джотаном Либичем, а потом поправились, изменили время с настоящего на прошедшее. Значит, прогулки прекратились?

Глэдия покивала головой, и на ее лице снова появилось выражение — грустное.

— В общем, да. Пару раз я вызывала его по видео, но он постоянно был занят, и мне не хотелось — ну, вы понимаете.

— Это происходило после смерти вашего мужа?

— Нет, раньше. За несколько месяцев до нее.

— Может быть, доктор Дельмар запретил ему общаться с вами?

— Как запретил? — опешила Глэдия. — Мы с Джотаном не роботы. Как нам можно что-нибудь запретить?

Бейли не стал объяснять. Объяснение было бы чисто земное, и Глэдия ничего бы не поняла. Даже если бы он ухитрился растолковать, что к чему, то ничего, кроме отвращения, у нее бы не вызвал.

— Я просто так спросил. Я свяжусь с вами снова, Глэдия, когда поговорю с Либичем. Кстати, который у вас там час? — Он тут же пожалел о своем вопросе. Робот ответил бы в земных единицах, а Глэдия, пожалуй, ответит в солярианских — Бейли уже надоело признаваться в своем невежестве.

Однако ответ Глэдии был не точным, а описательным:

— Вторая половина дня.

— И у Либича в имении тоже?

— О да.

— Хорошо. Свяжусь в вами, как только смогу, и мы договоримся о встрече.

— Это совершенно необходимо? — снова заколебалась она.

— Да.

— Что ж, хорошо, — тихо ответила Глэдия.

С Либичем Бейли соединили не сразу, и он использовал промежуток, чтобы съесть еще один сандвич, который ему принесли прямо в упаковке. Бейли был теперь настороже и внимательно осмотрел обертку, прежде чем разорвать ее, а потом старательно исследовал содержимое.

Пластиковый пакетик с молоком, еще не совсем оттаявший, Бейли разодрал зубами и стал пить прямо из него. Невесело было думать о ядах медленного действия без запаха и вкуса, которые можно впрыснуть куда угодно при помощи иглы и шприца, но Бейли отогнал эту мысль, сочтя ее ребяческой. Пока что и убийство, и оба покушения совершались донельзя открыто. Удар по голове, доза яда, которой можно отравить дюжину человек, стрела, пущенная прямо в жертву, — во всем этом не было ничего изощренного и утонченного.

Потом Бейли подумал, все так же невесело, что, если он и дальше будет прыгать между временными поясами, вряд ли ему удастся поесть по-человечески. Да и выспаться тоже. Тут к нему подошел робот.

— Доктор Либич предлагает вам повторить свой вызов завтра. У него срочная работа.

Бейли вскочил на ноги и рявкнул:

— А ну скажи ему… — но осекся. Что толку кричать на робота? То есть кричать-то можно, но на робота крик действует не сильнее, чем шепот. И Бейли продолжал нормальным голосом: — Скажи доктору Либичу или роботу, с кем ты там ведешь переговоры, что я расследую убийство его коллеги, примерного солярианина. Скажи, что я не могу ждать, пока доктор закончит работу. Скажи, что, если он через пять минут не выйдет на связь, я сяду на самолет и встречусь с ним лично в его имении не позже чем через час. Так и скажи — встречусь лично, чтобы не было ошибки. — И Бейли вернулся к своему сандвичу.

Не прошло и пяти минут, как перед ним возник Либич — по крайней мере, солярианин, которого Бейли счел Либичем.

Это был худощавый человек, который держался прямо и чопорно. В темных глазах навыкате застыло отрешенное выражение, сейчас слегка разбавленное гневом. Одно веко было чуть ниже другого.