Миры Айзека Азимова. Книга 2

— Нет. У меня не было такой возможности. Я пробыл там слишком мало времени, по крайней мере в сознании. Но сколько я провалялся без сознания и что они обнаружили сами — трудно сказать.

Байрон смотрел на видеоэкран. Судя по неподвижности картины, их корабль застыл в пространстве. На самом же деле «Беспощадный» мчался со скоростью десять тысяч миль в час, но что это по сравнению с гигантскими расстояниями космоса? Жестко сверкали звезды. В них было что-то гипнотизирующее…

— Куда же мы полетим? — спросил Байрон. — Как я понял, вы не знаете, где находится планета повстанцев?

— Не знаю. Но можно найти того, кто знает. Я почти уверен, что он знает!

— Кто это — он?

— Автарх Лингейна.

— Лингейна? — Байрон нахмурился. Ему показалось, что он уже слышал это название, но забыл, где и когда. — Почему именно он?

— Лингейн — последнее королевство, захваченное тиранитами. Оно еще не такое смирное, как все остальные. Говорит вам это о чем-нибудь?

— Возможно.

— Если вам нужна еще причина, то это ваш отец.

— Отец? — На мгновение Байрон забыл, что отец его мертв. Он мысленно увидел его — большого и живого… Потом вернулся в реальность и ощутил, как внутри опять воцарился холод утраты. — При чем тут мой отец?

— Полгода назад он был у нас при дворе. Я знаю, чего он хотел. Я подслушал кое-какие его разговоры с моим братом Хинриком.

— О дядя! — возмутилась Артемизия.

— Да, дорогая?

— Ты не имел права подслушивать разговоры отца.

Джилберт пожал плечами:

— Конечно, нет. Но это забавно и, как выяснилось, полезно…

— Подождите, — вмешался Байрон. — Вы говорите, полгода назад отец был на Родии?

Он чувствовал, как растет его возбуждение.

— Да.

— Был ли у него доступ к коллекции примитивов Правителя? Вы как-то говорили, что у Правителя большая библиотека книг о Земле.

— Библиотека очень знаменитая. Ее обычно показывают знатным посетителям, если они проявляют к ней интерес. Хотя это редко бывает. Но ваш отец заинтересовался. Да, я хорошо помню. Он провел в библиотеке целый день.

Все совпадало. Именно полгода назад отец впервые попросил о помощи…

— Вы сами, наверное, хорошо изучили эту библиотеку? — спросил Байрон.

— Конечно.

— Есть ли в ней что-нибудь такое, что свидетельствовало бы о существовании на Земле документа большой военной важности?

Джилберт недоуменно сморщил лоб.

Байрон объяснил свой вопрос:

— В последние столетия доисторической Земли такой документ наверняка существовал. Мой отец считал его наиболее ценным в Галактике и самым смертоносным. Я должен был отыскать его, но вскоре вынужден был покинуть Землю, — голос его дрогнул. — А отец погиб…

Но Джилберту это определенно ни о чем не говорило.

— Отец упомянул о нем впервые шесть месяцев назад. Должно быть, он узнал о нем в библиотеке Родии. Подумайте хорошенько, что же он мог там узнать?

Джилберт лишь покачал головой.

— Хорошо, продолжайте ваш рассказ, — сдался Байрон.

— Они говорили об Автархе Лингейна, ваш отец и мой брат. И хотя отец использовал уклончивые выражения, было ясно, что Автарх — глава тайной организации. И еще… — Он заколебался, но все же сказал: — И еще на Родии побывала делегация с Лингейна. Ее возглавлял сам Автарх. Я… я рассказал ему о планете повстанцев.

— Только что вы говорили, что никому не рассказывали о ней, — напомнил Байрон.

— Кроме Автарха. Я должен был выяснить правду.

— И что же он сказал?

— Практически ничего. Он не имел права быть неосторожным. Как он мог доверять мне? А вдруг я работаю на тиранитов? Откуда ему знать? Но он не захлопнул передо мною двери окончательно. Теперь это наша единственная ниточка.

— Что ж, Лингейн так Лингейн, — сказал Байрон. — Чем это место хуже другого?

Воспоминания об отце угнетали его, и в этот момент ему было все равно. Пусть будет Лингейн.

Пусть будет Лингейн? Легко сказать! Но как нацелить корабль на крошечный огонек, мерцающий на расстоянии в тридцать пять световых лет? Двести триллионов миль. Двойка с четырнадцатью нулями. При скорости десять тысяч миль в час им потребуется два миллиона лет, чтобы добраться туда.

Байрон с отчаянием рылся в «Стандартных галактических эфемеридах». Там было перечислено десять тысяч звезд с их местонахождением, выраженным тремя числами. Сотни страниц чисел с координатами, обозначенными греческими буквами «ро», «тэта», «фи».

«Ро» — расстояние от центра Галактики в парсеках, «тэта» — угол до стандартной галактической базовой линии (соединяющей центр Галактики с солнцем планеты Земля), отсчитываемый в плоскости галактической линзы, «фи» — угол до базовой линии в плоскости, перпендикулярной галактической линзе. Углы измерялись в радианах. Зная эти три числа, можно было определить положение любой звезды в безбрежности космоса.

Имеется в виду положение на определенный день. Кроме того, нужно знать собственное движение звезды, ее скорость и направление. Это сравнительно небольшая коррекция, но совершенно необходимая. Миллионы миль — ничто в сравнении с межзвездными расстояниями, но для корабля это немало.