Миры Айзека Азимова. Книга 11

— Вижу, тебя не смущает, что я землянин. И мне могут не понравиться такие слова. Ничего, не бойся — я промолчу.

— Крайл, я же тебе доверяю. — Уэндел счастливо улыбнулась.

Фишер изменился к лучшему после того серьезного разговора, когда они прибыли на станцию. Помрачнел, правда, но это лучше, чем лихорадочное ожидание того, что никогда не произойдет.

— Неужели ты думаешь, что их до сих пор смущает твое происхождение? — спросил он.

— Конечно. Они никогда не забудут, что я поселенка. У них те же предрассудки, что и у меня, и я тоже никогда не прощу им, что они земляне.

— Кажется, ты забываешь, что и я землянин.

— Нет, ты просто Крайл, а я — просто Тесса. И все.

— А тебе никогда не было жаль, Тесса, что ты построила свой звездолет для Земли, а не для родной Аделии?

— Крайл, я делала это не для Земли, а сложись все иначе, делала бы и не для Аделии. В обоих случаях я делала бы это для себя. Передо мной поставили задачу — я ее решила. Буду числиться в истории как изобретатель сверхсветового звездолета — но я создавала его для себя. А уж потом — пусть это покажется претенциозным — для всего человечества. Видишь ли, абсолютно неважно, в каком из миров состоялось открытие. Кто-то на Роторе — он, она или целая группа — изобрел гиперпривод — значит, он есть и у нас, и у поселений. В конце концов все получат сверхсветовые звездолеты. Где бы ни был сделан решающий шаг — это значит, что все человечество шагнуло вперед.

— Но Земле твой звездолет нужен больше, чем поселениям.

— Потому что приближается Звезда-Соседка и поселения запросто могут разлететься во все стороны, а Земля не может? На мой взгляд — это проблема правительства Земли. Я дала им инструмент, пусть уж они сами решают, как его лучше использовать.

— Похоже, мы уже вплотную подошли к проблеме завтрашнего дня, — заметил Крайл.

— Да, наконец. Уже есть голографическая запись. Впрочем, трудно сказать, когда они покажут ее землянам и поселениям.

— Скорее всего, после нашего возвращения, — сказал Крайл. — Нет смысла рассказывать всем о нашей работе, если мы не вернемся. Ожидание будет мучительным — ведь с нами никак не свяжешься. Когда астронавты впервые высадились на Луну, Земля весь день была на связи.

— Правильно, — подтвердила Уэндел, — а вот когда Колумб отправился под парусами через Атлантику, испанские монархи ничего не слышали о нем несколько месяцев, пока он не вернулся.

— Земле есть что терять — семь с половиной столетий назад испанцы рисковали меньшим, — возразил Фишер. — Действительно жаль, что сверхсветовой звездолет не оснащен сверхсветовой связью.

— Не спорю. Коропатский без конца твердил мне о связи, но я сказала, что не чародейка и не могу немедленно сотворить все, что ему угодно пожелать. Одно дело — перебросить через гиперпространство массу, но излучение — совсем другое. Даже в обычном пространстве оно подчиняется другим законам. Свои уравнения электромагнетизма Максвелл вывел через два столетия после того, как Ньютон открыл закон тяготения. А о распространении излучения в гиперпространстве нам еще ничего не известно. Когда-нибудь мы сумеем создать устройство для сверхсветовой связи, но пока…

— Плохо, — задумчиво сказал Фишер, — Возможно, что без сверхсветовой связи сверхсветовые полеты окажутся невозможными.

— Почему?

— Я же говорю — отсутствие связи. Смогут ли поселения жить вдали от Земли, от человечества — и выжить?

Уэндел нахмурилась.

— Что это еще за новое направление в твоих мыслях?

— Да так, просто подумалось. Ты поселенка, ты привыкла, и тебе даже в голову не может прийти, насколько противоестественный образ жизни ведете вы в поселениях.

— Неужели? Я не вижу в нем ничего противоестественного.

— Это потому, что, по сути дела, тебе не приходилось жить абсолютно обособленно. Ваша Аделия — одно из многих поселений, находящихся возле планеты, на которой живут миллиарды людей. Разве не могло случиться, что, оказавшись возле Звезды-Соседки, роториане поняли, что не выживут одни? Но тогда они уже вернулись бы на Землю, но этого не случилось. Значит, они обнаружили там пригодную для жизни планету.

— Пригодную для жизни планету у красного карлика? Едва ли.

— Природа умеет обманывать человека. Предположим, что там оказалась обитаемая планета. Не следует ли ее как следует изучить?

— Теперь я понимаю, к чему ты клонишь, — сказала Уэндел. — Ты думаешь, что возле Звезды-Соседки есть такая планета. И ты хочешь, чтобы мы полетели туда и попытались отыскать твою дочь. Но если наш нейродетектор может засвидетельствовать отсутствие разума во всей планетной системе, зачем же нам обыскивать каждую планету?

Фишер задумался.

— Да. Но если признаки жизни все же обнаружатся, думаю, это не стоит оставлять без внимания. Все-таки планету надо исследовать. Ведь нам предстоит начать эвакуацию населения с Земли — надо же знать, куда можно переселить людей. Впрочем, тебя это, конечно, не волнует: ведь поселения могут просто разлететься…