Миры

–Для меня тоже, – сказал он грустно. – И если я умру завтра – знай, я был счастлив, я многое узнал, я был влюблён, всё было не напрасно. Я ни о чём не жалею, я люблю тебя…

Проходя мимо Эндры, Фейн вложил клочок бумаги в её ладонь. Она едва заметно улыбнулась и продолжила путь, чтобы скрыться от чужих глаз, развернуть листок и прочитать несколько строк… На улице была война и болезнь, люди в ужасе покидали город, но для Эндры это было самое счастливое время. Любовь преобразила её, наполняя и очищая изнутри. Это чувство раздвигало границы, стирало все страхи, наполняло всё особым смыслом. Женщина старалась прятать свои эмоции, но это чувство было невозможно удержать внутри. Оно было слишком большим, невероятным, волнующим.

Они чувствовали себя виноватыми за то, что думают так много друг о друге. За то, что счастливы именно сейчас. Её походка стала мягче, на губах блуждала улыбка. Взгляд стал глубже, мудрее, мягче. Глаза Фейна тоже менялись, когда он смотрел на неё.

Раньше он много раз говорил себе, что не должен привязываться к ней, не должен влюбляться, но сейчас было поздно. Он погружался всё глубже и глубже в этот омут, но уже не хотел спастись, не хотел возвращаться к той пустоте, что была раньше… Каждый вечер они оставались наедине, Фейн просил её уехать, но Эндра отвечала отказом. Иногда она целовала его руку и говорила:

–Ты можешь приказать, что угодно. Но только не это. Я не могу оставить тебя.

Она чувствовала, что если они расстанутся – случится что-то страшное. Непоправимое. Она старалась прятать страх куда-то в глубину своего сознания…

Дни были напряжёнными, и Фейн всё-таки настоял, чтобы Эндра отдохнула пару дней. Пожалуй, это было нужно.

Она позволила себе расслабиться, выспаться, прогуляться по городу, купить новое платье. К её удивлению ей нравилось ощущать себя настоящей женщиной. Нежиться в лучах солнца, ловить восхищенные взгляды и знать, что он придёт к ней. Эндра чувствовала настоящее счастье и, казалось, ничто не могло помешать этому. Даже напуганные люди на улицах казались на удивление симпатичными.

Вечером она подошла к зеркалу и хотела достать что-то из кармана и обнаружила клочок бумаги. Похоже, Фейн вложил его незаметно. Женщина торопливо развернула его и прочитала строки: «Столько лет я шёл к тебе, а ты давно была рядом. Спасибо тебе. Я стал более уязвимым, но это не так уж плохо. Ты лучшее, что было со мной»… Эндра улыбнулась. Состояние эйфории только усиливалось, но она боялась показывать, боялась спугнуть, это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Эндра подошла к зеркалу, оценила своё отражение. Новое платье очень шло ей, выгодно подчёркивая изгибы фигуры. Глаза светились, и даже кожа казалась особенной. Она кокетливо покрутилась у зеркала, любуясь собой, приподняла волосы наверх и… её руки устало упали вниз. На щеке возле самого уха была небольшая язва. Маленькая и почти не заметная, но это означало только одно. Болезнь добралась и до неё. Эндра закричала. И этот крик застыл в воздухе.

Она подошла к стулу и устало опустилась на него. Женщина уже не улыбалась. И только клочок бумаги в её руке заставлял её сейчас дышать. Воздух толчками входил и выходил из лёгких. «Я больна, – прошептала она. – Я больна, всё кончено»…

Тем вечером Корин умер.

Анна сидела с потухшим взором недалеко от больницы и не шевелилась. Раньше она думала, что при известии о его смерти она будет рыдать, что-то кричать, ломать мебель… но ничего не происходило.

Все силы будто покинули её разом, и она не могла даже встать, не могла поверить, не могла плакать. Наверное, сознание защищало её от верной гибели.

Внезапно она услышала знакомые шаги. Это была мама. Женщина подошла и сразу заговорила капризным тоном.

–Ты здорова? А то этот парень, как-там-его, мог заразить тебя. Я же знала, что от общения с ним ничего хорошего не выйдет! Наверное, ходил по барделям и подцепил эту заразу.

Анна встала и дала матери пощёчину. Ей даже понравилось, хотелось дать ещё одну. В её взгляде вспыхнул огонёк ненависти и медленно погас. Мать онемела скорее от удивления, чем от боли.

–Прости, что ударила тебя, – сказала Анна безжизненно. – А теперь уходи.

–Я пришла за тобой, – сказала мама после минутной паузы.

–Нет. Я уже не вернусь.

Мать что-то говорила. Переходила от угроз к просьбам и обратно. Но девушка не слышала её, она погрузилась в приятные воспоминания, мысли о чём-то своём и даже не заметила, как мать ушла… Дело было даже не в том, что Анна не любила её, а в том, что свобода была приятной на вкус. И это горе сделало её сильной. Было уже нечего терять, нечего бояться.

Последнее, что он сказал ей: "Ты оправишься от моей смерти. Живи дальше. Будь счастлива. Люби и делай то, что тебе важно". Она впервые задумалась о том, что ей интересно, ведь раньше она только подчинялась. Сейчас у неё не было любимого, денег, семьи, она оборвала все связи, но знала, что справится. Научится жить заново.

Девушка улыбнулась грустно: "Я постараюсь жить дальше, – прошептала она. – Как ты хотел. Спасибо, что был со мной"…