Миру видней

– Есть жутко хочется, я к ребятам. Может быть, удастся что-нибудь заказать перекусить. Ты со мной? – спросила Белла Капу.

– Нет, я устала, ты тоже не засиживайся, перекуси – и в номер, чтоб я за тебя не переживала. И не забудь, о чем я тебя просила, – последние слова Капа произнесла, округлив глаза и таинственно понизив голос.

– Да помню я, чушь, конечно, все это, буду вести себя, как ты мне сказала. Но ты мне обещала потом все логически объяснить, и если этого не случится, я просто не знаю, что с тобой сделаю, – очень грозно, как ей казалось, ответила Белла и пошла к столику.

* * *

– Милая Белла, как вы? Мы все очень переживали, ведь сегодня Дмитрий так нехорошо с вами поступил, – у Валерия был тон психотерапевта.

– Спасибо, ребята, я, конечно, сегодня была в нокауте, проплакала целый день, только под вечер решила выйти прогуляться. Так это все обидно и унизительно, поматросил и бросил, как говорится. А кухня еще работает? А то я сегодня целый день ничего не ела, не было аппетита.

К столу подошла официантка. Она была уставшей и раздраженной. В глазах у нее читался один вопрос «кто ест в одиннадцать вечера? шли бы уже вы все спать», но произнесла она обратное:

– Что будете заказывать?

– Девушка, мне сэндвич с курицей, чай с малиной и тирамису.

Белла сделала заказ и продолжила жаловаться на жизнь, но как-то без искорки, тем же тоном, что и тирамису просила.

– Ну вот сейчас перекушу, хотя совсем не хочется – просто понимаю, что надо, – и пойду дальше орошать подушку слезами.

– Белла, не переживай, – начала успокаивать ее Олечка, – это не последний мужчина в твоей жизни.

– И не первый, – гадко хихикнула пьяная Ника.

Белле надоело быть жертвой в центре внимания, и она решила перевести разговор. Как раз сонная официантка принесла ей шикарный сэндвич, и она хотела насладиться им спокойно.

– Валерий, – с уже полным ртом, жмурясь от удовольствия, произнесла Белла. – Я так рада, что вам сняли бинты! Это меня угнетало и вызывало приступы чувства вины!

– Ага, снимут они, как же, – ворчливо, но самодовольно произнес тот. – Я сам разбинтовался. И посмотрите: тут почти ничего нет, – в доказательство Валерий начал крутить ими над столом.

Ника поморщилась: ей порядком надоела эта компания, и только шампанское примиряло ее с действительностью.

– Перестаньте трясти своими израненными конечностями, – уже с трудом выговаривая слова, произнесла она.

– Ай-яй-яй, Вероника, вы пьяны, давайте я провожу вас в номер, – попытался быть джентльменом Валерий.

– Вот еще, потный старикан будет меня провожать. Вы ничего не попутали, где вы и где я, – начала повышать голос Ника. – В Москве в офисе, да что там в офисе – хоть где я с вами даже не поздоровалась бы. А проходя мимо, только морщила бы свой прекрасный носик от вони, что от вас идет. Если бы не моя работа, если бы не мои обязательства перед Вадимом Эдуардовичем, вы бы даже не удостоились чести сидеть со мной за одним столом, – с брезгливым выражением на лице она вскочила с места, еле удержавшись на ногах.

Схватив недопитую бутылку шампанского под мышку и бросив на стол пару купюр, она собралась уходить. Немного покачавшись на каблуках и ища баланс, Ника повернулась и плюнула – да, именно плюнула, и получилось у нее это так смачно, как у настоящей зэчки. За столом повисла тишина, да что там за столом – все запоздавшие посетители лобби были ошарашены очень некрасивым поведением очень красивой девушки. Как только Ника, шатаясь на тонких каблуках, скрылась за углом, Валерий Леонидович начал ныть.

– Девоньки, милые, ну что я сказал? Нет, ну что? Я просто хотел помочь, а она со мной так! – Валерий чуть не плакал. – Я даже и в мыслях не покушался на ее прелести, я что – извращенец какой? Она же мне в дочки годится. И притом у меня жена, дети, – тут Валера запнулся, как будто забыл, сколько у него детей, и уже немного растерянно добавил: – Много детей.

– Да ладно вам, Валерий Леонидович, это же Ника, на нее обижаться – все равно что на ребенка, она злая, но это, видно, из детства. Она родилась в неблагополучной семье, – Олечка была искренне уверена, что всем нехорошим поступкам людей есть объяснение и прощение.

– Ой, Валерий Леонидович, – уже доедая тирамису, встряла Белла, – мне бы ваше унижение: вы же видели, как сегодня меня растоптал Дмитрий Иванович. При всех, прилюдно, ужас просто! Даже не знаю, как я это переживу! Ладно, дорогие мои, я наконец поела, это немного примирило меня с действительностью. Я, пожалуй, последую примеру Ники и пойду в номер думать, за что мне все это и как же мне дальше жить с такой неблагодарностью судьбы.

Отбарабанив речь, как на собрании, Белла встала и пошла по коридору к лифтам, на ходу набирая телефон Капы.

– Иду в номер, там вела себя, как дура, как ты и просила. Все, спокойной ночи, завтра жду объяснений! – произнесла Белла, как только та взяла трубку.

– Как знать, как знать – может, и раньше придется все объяснять, кое-что изменилось, – загадочно произнесла Капа и положила трубку.