Как только Лис начинает нарушать спокойствие Леса, пытаясь выяснить основания родства между собой и им;
Как только Лень начинает затуманивать глаз Лани, поставляя её ножу охотника;
Как только похотливое Море начинает ощупывать ягодицами волн происхождение Мора;
Я надеваю леперьину и прохожу перед ними, вкладывая в движения крыльев суровое одобрение.
Делаю я это сразу же по возвращению из Аида, регулярно, каждый раз через 24(х) года после схождения туда. Все они день один.
Это сутки Орфея, полный круг его вращения вокруг себя: возвращение к себе. Суточному числу подчинены и 24 песни этого цикла.
Между схождением в Аид Пушкина и возвращением на землю Хлебникова 24(2) года. Между схождением Хлебникова и моим возвращением 24.
Те же числа, те же пары, столь же полный чёт.
Не исключено, конечно, что однажды выпадет нечет и Орфей не возвратится.
По меньшей мере, не оглянется. Кого выведет он тогда из подземелий, что за песни – можно только догадываться.
Известно только, что все они далеки от совершенства, даже самые совершенные из них.
И, следовательно, не следует предпочитать одну – другой.
Как знать, что в очередной раз вынесет на поверхность земли он, ровно дующий из Аида ветер.
------------------------------------------------------------------------------
Артем Савельев
* * *
Я не боюсь
клонировать и скрещивать.
Посмотрите, трещина любит трещину.
Трещины треснуты,
запланированно трещинки выйдут из больших и растянутых трещин
навстречу запрограммированному в каждой трещинке
страху
перед ещё не ясным, не треснутым.
Трепещут трещинки,
постепенно превращаясь в трещины,
которые вовремя протрещат
и натрескают новых трещат.
Александр Добровольский
У города в сердце
город проталкивается
как плод по матке
город возрождается
теряя свои границы
как внутри так вовне
город уже не в петле
город теряет
свое один-очество
ибо уже не отечество
и не страна:
город
есть
глубина
столкнувшихся чтобы войти
тебя и меня:
ведь больше чем чело-век
я и ты
как город – больше себя:
прощай, цивилизация
Глобализация
мой дух распадется
тем воронкой охватит всю Землю
обновлением глобальным
охватит глобальную Землю
ибо время – приспело
нет времени
Наталья Бельченко
Фляжка
для рук и губ
для губ и рук –
проникнуть вглубь
средь прочих штук
один предмет –
сместить рубеж
меж «да» и «нет»
«потом»/«допрежь»
вместить глоток
реки иной
приблизить срок напиться мной
хотя бы флягою я дам
соединиться нашим ртам
* * *
В воробьином дворе воробьиною ночью,
Принимая всем телом небесную почту,
Переписываясь от руки с бытием, –
В самый раз раствориться совсем.
Гамаку нипочем гравитации сила,
Если в нем неопознанным чешуекрылым
Пролетаешь над Ялтой сквозь опытный сон,
Словно был ты волшбой принесен
Победить свой предел в геральдической схватке,
Не играть наконец-то с природою в прятки,
Быть сродни беззаботной цикаде в лесу
Меж Ливадией и Учан-Су.
Евгений Чупров
Утрое добро…
Утрое добро стихотворяне –
Мудрые правнуки Велимира!
Утрое добро
Российского Слова – словяне –
Ювелиры баяно языческой лиры.
Утрое добро силы утроит.
Слово в устах свой почувствует вес.
И стихсквОрец
заливистым свистом устроит
Разоблачение тучных небес.
Утрое добро стихотворяне!
Утрое добро,
стихотворяне!
1999 г.
Татьяна Зоммер
Му-му – собака Хлебникова
на санскрите Му
означает
освобождение кармы
от зла
последовательное
избавление
от искушений
реальной жизни
лишает человека
самой жизни
какой философский смысл
скрытый подтекст
обнаруживается
в дворовой собачке Муму
отдать ее простому Гераси-му
после этого смешно и грешно
теперь уж одно из двух –
признать Герасима Великим Немым
внутренним взором
заснявшим кино
о снятии русской кармы
или отдать какому-нибудь
Будде-Балде
на достойное
кармическое
воспитание
мне больше нравится
другая жизнь Муму –
собаки русского Будды
и хлебниковских будетлян
лучшего друга человека
для странствий-лишений
и перевоплощений богов
не найти
каждый раз
когда очередной Герасим
будет топить Муму
она будет
по-будетлянски
воскресать –