Мирриэль

— Я… я не помню, — уфффф, получилось. Ура я сказала это вслух, а что, даже неплохо вышло, и голос у меня вроде приятный… что-то зеленоглазка расстроилась, ой-ой-ой, я что-то не то сказала…

— Это ты устроила все? — бросается ко мне чернявенькая… Кара… точно ее так назвали.

Отчаянно мотаю головой, что бы там ни было, я ничего не устраивала…

— нет… не… я… я не… помню…

— Солдат, нам тут помощь Видящего нужна, пусть глянет, врет она или действительно ничего не помнит… Позови командора.

— Сию минуту, госпожа, Энель.

Вот и познакомились: чернявенькая — Кара, зеленоглазка — Энель, а сейчас еще некто Видящий пожалует, ну и имечко, доложу я вам, а может это он и будет меня… пытать….??? Что-то как-то я не хочу, чтобы этот солдат его нашел…

Молчание затягивается. Рассматриваю женщин. Кара — высокая, статная, плечи широкие, бедра округлые, симпатичное лицо: несколько мелких шрамов на брови один, на щеке еще один. Глаза карие большие, красивые. Немного жестокое выражение в них, но есть ощущение, что это напускное, она не такая, просто видимо сейчас такой момент. Она хочет внушить мне страх, почти получилось, вот только я тебя раскусила. Высокая. Я, пожалуй, своей макушкой ей и до носа не дотянусь, даже если на цыпочки встану. Волосы коротко пострижены, черные, аккуратно убраны со лба. Тонкая туника с длинным рукавом, закрывает все, по самый подбородок (тоже мне пуританка… запомнить это слово и потом вспомнить, что оно значит), сверху жилет на меху, укороченные штаны для верховой езды, коричневые, аккуратно заправлены в высокие сапоги. Не пыталась бы быть такой злюкой — была бы очень симпатичной. Энель — эта моего роста, стройная, очень красивое лицо, черты тонкие, аристократка видимо (а это еще что такое?). Глаза зеленые, такие… с хитринкой… не знаю, как еще их обозначить, высокий лоб, волосы рыжие, яркие, блестят словно золото, выбиваются из под капюшона. На ней тоже туника и жилет и тоже укороченные брюки (что-то вы все одинаково одеваетесь, интересно этот видящий тоже в таких явится?) у вас тут сборище любителей верховой езды? Где платья? Украшения? Тиары? Туфли? (вот как много слов я знаю). И сверху дорожный плащ с капюшоном, который наброшен на голову и из-под которого выбиваются рыжие пряди, а да, это я уже видела. Очень-очень привлекательная особа, но что-то в ней такое есть… если Кара пытается казаться злюкой, не являясь таковой, то эта наоборот, кажется вся такая белая и пушистая, а на самом деле… тут не угадаешь, уж очень она таинственная какая-то, может тоже по долгу службы.

Что-то я заскучала, никто мне ничего не рассказывает, не спрашивает, хотя, что с меня возьмешь, даже имени своего не помню.

Дверь открылась. Вернулся солдат. Ой, что это я напряглась, словно пружина на взведенном арбалете (ой, как интересно ничего не помнить…). За солдатом слегка пригнув голову, чтобы не стукнуться о косяк двери, вошел мужчина. Вот это даааа, какой он огромный.

— Энель, Кара, я смотрю, вы без меня начали? — голос мягкий, но строгий.

Совсем они меня сбивают, как может у такого великана быть такой голос? Таким голосом только баллады о любви вечной петь, а он тут какие-то строгие нотки еще в него подмешивает. Брр аж оторопь берет, тоже наверняка не так чтобы прост. Высокий широкоплечий, светловолосый… Руки огромные, такими задушить — нечего делать. Да уж, ему я даже до подбородка в прыжке не достану… наверное… хотя… если постараться… А глаза у него какие. Мурашки бегут по спине. Ярко голубые, пронзительные, но холодные, словно лед, того и смотри, замерзнешь насмерть, если не оторвешься… Что-то не так… Почему он так смотрит на меня, словно… обвиняет в чем-то…

— Кален, мы позвали тебя сразу. Ты ничего не пропустил, ну кроме того, что она сказала, что ничего не помнит, — Энель спокойна, она верит в него, верит, что он во всем разберется.

Очень приятно, оказывается Видящий — это не имя (а что тогда? Прозвище?) А зовут этого голубоглазого гиганта Кален. Смотрит на меня, ну что ж, я приму твой вызов и тоже поиграю с тобой в гляделки, красавчик. Смотрю прямо ему в глаза. Он смотрит на меня, я на него, ничего не происходит, совсем, начинаю сама развлекаться и решаю даже не мигать, а то совсем скучно…Сейчас зевать начну…

— Кален?

Молчит красавчик, смотрит на меня и молчит, да я уже победила тебя раз 10, ты все время моргаешь, а я — нет… Хоть ты ему язык покажи, нет, не буду, не вежливо как-то…

— Я не понимаю, Энель. Как тебя зовут? — ко мне обращается.

— Я… не помню… — уже знакомая фраза, уже лучше получилось.

— Кален?

— Ничего не понимаю. Энель, ну-ка соври мне что-нибудь.

— Кален, я не могу просто взять тебе и соврать.

— Ага, вот и попалась, — он улыбается.

— Нет, — лицо Энель побледнело.

— Тебя чувствую, каждую жилку чувствую, каждую букву, а ее… Я не могу вам помочь, дамы, я ничего не вижу, вообще ничего, совсем. Никогда такого не было. Правда тоже дает свой отзвук, а тут вообще ничего… пустота, словно она и не думает ничего, словно ее нет вовсе..