Мирриэль

— Время не ждет. Со мной уже все в порядке. Я постараюсь выполнить твое задание, Энель. Кара, я прошу тебя… присматривать за… — она так и не смогла выдавить из себя его имя, но надеялась, что Карра поймет, кто нуждается в присмотре — порядком тут. Мы вернемся с добрыми вестями. Не обещаю, что скоро… но вернемся.

Мирра отвернулась от них. Путь Хранителей начинался. Только вот… так хотелось увидеть его еще раз, перед походом, но его не было.

Кален смотрел, как она уходит, смотрел со сторожевой вышки. Он видел все. Он не мог не проститься хотя бы так… на расстоянии. После своих ночных похождений, он боялся к ней приближаться, опасаясь реакции своего тела на ее близость. А теперь она уходила, а он так и не смог ей сказать главного, она так и уходила с мыслью, что единственное слово для них — Никогда. Боль сковывала все его тело. Вернувшись к себе, он выпил обат, и вскоре боль физическая отступила, но боль другая… навалилась на него всей своей тяжестью, придавливая его к земле, не давая расправить плечи и выйти к солдатам. Он долго с ней боролся, и как обычно, одержал победу. Когда он появился перед строем, никто не мог бы сказать, что сердце это человека разбито, а душа изорвана в клочья, что он простился с той, ради которой жил, для того чтобы выполнять свой долг. Но надежда была жива, он не собирался откладывать на долгий срок свое стремление стать обычным человеком, стать бывшим Видящим. И когда все получится, тогда… тогда у них будет будущее.

Первая дорога.

Долгие дни пути, мы коротали за разговорами. Оба мои спутника с удовольствием рассказывали мне истории и легенды. Когда мы добрались до первого поселения в срединных землях, мои познания в истории были достаточно обширны, чтобы я могла составить себе представление о том, что нас ждет. В этом городе нас нагнал ворон от Энель. Она писала о том, что получила сообщение от одной из представительниц церкви, что та готова поговорить с нами, и, возможно даже принять нашу сторону, и выступить в мою, точнее в нашу защиту перед церковью, если мы окажем посильную помощь в их беде. Они застряли в маленьком поселении с большой группой беженцев, их окружили воюющие друг с другом маги и Видящие. Прорвать у них не хватало сил, они просили о помощи. Деревенька была всего лишь в дне пути от нашего основного маршрута. Так что это не должно было нас задержать надолго. Мы остановились на привал в нескольких часах ходу от места указанного, как основное поселение беженцев. Вдалеке слышались звуки боя, но мы не спешили врываться в чужую схватку, нам и наших будет достаточно. За дружеской беседой, мы подготавливали к бою оружие и заклинания несколько глотков холодной воды из походной фляги освежили меня, но уверенности так и не придали. Стараясь скрыть охватывающую меня дрожь, я пыталась не думать о том, что мне, возможно предстоит схватка с собратьями Калена. Меня забавляла мысль, что беженцы рассчитывают на помощь троих путников, имея в резервах несколько десятков человек, это было данью уважения, наверное, или может быть проверкой. Даже не знаю, о чем лучше сейчас не думать: о предстоящей схватке или о том, что осталось у меня в лагере. За время в пути я научилась прятать свою боль подальше от внимательных глаз моих спутников. И пусть я все еще засыпала и просыпалась с горьким вкусом того единственного поцелуя на губах, и пусть я думала о нем, чаще чем мне бы того хотелось, но я смогла это скрыть. Это оставалось только моей болью, ну, возможно, еще и его, но об этом точно никто не должен знать. Барри хоть и не расстался со своим арбалетом, но решил, что тяжеловооруженный воин нам в компании нужен больше, чем арбалетчик, и прихватил свой боевой топор и полные доспехи, вместе с огромным щитом. Так что теперь у нас был тяжелый пехотинец, один маг, и я — немного лучница, немного метательница ножей, немного боец на ножах, всего по чуть-чуть, и ничего толком, не слишком большая сила. На которую возлагались большие надежды. И мы должны были прорваться.