Мирриэль

Он спокойно перешел в наступление. Я начинаю потихоньку отступать, не увеличивая, но и не сокращая дистанцию. Слежу за его движениями. Оцениваю, как он держит нож, как быстро он передвигается, насколько стремительны могут быть его движения. Теперь он не Кален, теперь он враг. И я его изучаю. Я быстрее, легче, подвижнее. Но у него годы тренировок, правда, как он сам сказал кинжал — не его вид оружия. А у меня? Стремительный выпад в мою сторону, я заметила движение в самом начале, мне не составило труда увернутся от колющего удара в корпус. На секунду передо мной незащищенное плечо, с победной улыбкой, разрезаю рубашку на его плече, аккуратно, чтобы не задеть кожу, не поцарапать, ведь бой только начался, так будет не интересно. Отступаю назад. Предоставляю ему действовать дальше. Он даже не заметил, что я его задела. Улыбаюсь еще шире, я стану лучшей. Кален понимает, что преимущество в скорости на моей стороне. Больше никаких резких выпадов, он тоже ждет, ждет моих действий.

— Мирра, мы так и будем кружить друг напротив друга? Или все-таки вступим в бой?

— Командор, я уже начала свой бой. Твой правый рукав, командор, — я начинаю весело смеяться, наверное, такое пьянящее чувство есть у всех во время схватки.

Он глянул на рукав и довольно хмыкнул. Легкий кивок одобрения в мою сторону. Призыв действовать дальше. Опять начинаем кружить друг напротив друга. Несколько раз он проверяет мою защиту, я легко отбиваюсь или просто ухожу от атак. Несколько раз наши ножи встречаются, когда я пытаюсь пробить его защиту. В силовом противостоянии у меня нет шансов, я стараюсь как можно быстрее уйти, как только слышу звон сошедшихся клинков. Измотать этого медведя я точно не смогу, в этом ему не откажешь, вынослив. Надо как-то по-другому. Начинаю быстро менять темп, конечно, ни один из моих ударов не достигнет цели, но его будет держать в напряжении, пусть не расслабляется. Атаки по корпусу, чередую с атаками по рукам, лицу, ногам, заставляя его все время отбиваться. То быстрее, то медленнее. Он улыбается. Он доволен? Или он смеется надо мной? Провоцирую его атаку раскрыв свой правый бок, конечно, он видит мою ошибку и тут же пытается ею воспользоваться, а мне только этого и надо. Он наклоняется вперед при атаке, а я вместо того чтобы увеличивать дистанцию, пропускаю его руку совсем близко к своему телу, а сама всем телом подаюсь вперед и оказываюсь у незащищенной груди командора, но и он не промах, как смог, не понимаю, но он просто ушел от моего удара кувыркнувшись в сторону. Облизываю пересохшие губы. Командор уже не играет со мной. Легкой победы, на которую он рассчитывал, не случилось. Теперь нужно серьезнее отнестись к поединку. Он тоже меняет интенсивность ударов, их направление и глубину выпадов. Несколько раз я не успеваю сделать достаточно быстрые движения: на бедре и в нескольких местах на руках, появляются порезы.

— Мирра, может хватит? Я уже ранил тебя, пора останавливаться.

— Нет, — рычу я. — Нет, еще не пора. С такими ранами я могу еще день вокруг тебя кружить.

— Мирра, мы тренируемся, это просто тренировка…

— Не для меня, командор. Не для меня. Счет должен сравняться.

Наши переклички вызывают интерес, вокруг нас начинает собираться народ. Но это не важно. Я должна сравнять счет. Всего-то четыре-пять порезов на теле этого атлета и все… и можно будет заканчивать этот поединок. Он быстро атакует, ухожу от атаки и быстрым движением оставляю на его рукаве кровавый след, рассекая кожу. Еще три царапины. Перехожу в атаку, но в последний момент перебрасываю кинжал в другую руку и, сделав разворот, уходя от его ножа, оставляю разрез на плече. Еще немного… дышать уже становится трудно, пот катиться по спине холодными каплями. Командор переходит в наступление, я не ухожу, жду его. Легко улыбнувшись, проскальзываю у него под рукой и оказываюсь у него за спиной. Подпрыгиваю и ухватив Калена за волосы вынуждаю его запрокидывать голову. Вот только погнавшись за зрелищностью, я совсем забыла о силе своего соперника… Он хватает меня за шею обеими руками и, перебросив через плечо, бросает меня спиной на землю, перед собой. Одним махом он оказывается на мне, прижимая мои руки к земле, своими коленями.

— Хватит теперь? — его локоть упирается мне в шею.