Мирра

Пушкинский сквер в столь поздний час не изобиловал гостями. Днем здесь прогуливались толпы народа. Мамы катали взад-вперед коляски с детьми, мальчики и девочки носились как угорелые, а подростки сидели на лавочках, уткнувшись в свои наладонники. Среди каменных джунглей Пушкинский сквер остался единственным в городе местом, где еще росли деревья. Однако вечером здесь шаром покати. Одни лишь редкие прохожие, да усиленные наряды правоохранительных органов, дабы никто не покусился на последний живой уголок города.

В самом сердце сквера под тусклым светом флуоресцентного фонаря сидел закутанный в плащ человек. Мужчиной он был или женщиной, молод был или стар, понять было невозможно. Одежды просторные, так что пол по фигуре не определить, широкополая шляпа надежно скрывала лицо, а на руки натянуты кожаные перчатки. Хотя, если судить по выбору одежды, то, скорее всего, он был мужчиной.

Подозрительный, мутный? Да не то слово! Все в лучших традициях дрянного детективного жанра. К нему не раз подходили наряды полиции, но стоило блеснуть в руках незнакомца идентификационной карте с абривиатурой ГССБ, доблестные стражи порядка, поджав хвост, спешили убраться подальше. С безопасниками шутки плохи. Тронешь такого, и полетят звезды.

Около десяти часов вечера к незнакомцу подсел другой человек, который, хоть и скрывал свою внешность, но не так умело и театрально как безопасник. Им оказался Роткин. Узнать его было не сложно. В списке богатейших людей России по версии журнала «Русский Коммерсант» он занимал третью строчку.

Однако всероссийскую известность Роткин сыскал не из-за своих богатств, а как человек, именем которого названа стипендия для одаренных детей, самый крупный российский приют и две ультрасовременных больницы для бездомных. Главный благодетель страны, как величали Роткина газеты и журналы, на самом деле имел на то корыстные мотивы. Стипендиаты, в большинстве своем, гении, по окончанию учебы устраивались на работу в БТК. Что до приюта и больниц, то из уст в уста шла молва про закрытые корпуса, где на людях ставили опыты. Байки, страшилки, россказни. Как ни назови, а чья-то выдумка, порой, может оказаться правдой.

— А ты, как я погляжу, в своем репертуаре, — подсев к незнакомцу, хмыкнул Роткин.

— Ты не хуже меня знаешь, что скрывать свою внешность — необходимость, а не прихоть, — на грани слышимости, ответил он.

— Знать-то знаю и потому не раз предлагал использовать регенеративную камеру.

— И потерять свои способности? Нет уж, уволь. Внешность не так важна в работе, как то, что мне дает НЛГ.

Роткин хмыкнул:

— Ну, тебе виднее. Помнишь еще, каково это, прикосновение женщины?

— Довольно пустых разговоров. Перейдем к делу, — в требовательном жесте протянул безопасник руку.

Роткин открыл принесенный с собой чемоданчик и выудил оттуда увесистую папку. Даже изолированные от сети электронные носители информации подвержены кражам на расстоянии, а вот чтобы украсть бумажные документы придется идти на контакт. Но забрать что-то против воли у безопасника и остаться при этом в живых…. За всю историю существования ГССБ такого еще не случалось.

— Что именно тебе нужно? — бегло изучив содержимое документа, спросил он.

— Извлечь код из устройства, стереть все данные и избавиться от создателя.

— Что готов предложить в обмен?

— Знаю, что деньги тебя не интересуют, но вдруг…, - начал было Роткин.

— Нет, — сказал, как отрезал, безопасник.

— Тогда как насчет эксклюзива на АР-31?

— Этого мало.

— Ну, тогда…

— Салпирин. Передашь пробную партию, а после уничтожишь все документы и закроешь проект.

— Как ты…?

— Я знаю все и обо всех.

— Но риски….

— Я осведомлен и о них. Даже если препарат подействует на одного из десяти, кандидатов на работу к нам более чем достаточно.

Салпирин разрабатывался по заказу диктатора из Мбунабги и показывал неплохие результаты. Девять из десяти, или вообще все подопытные умирали, зато у выжившего проявлялись экстрасенсорные способности к чтению мыслей. Срок жизни, конечно, сокращался. Да и психика со временем заметно сдавала. Но результат, как говорится, на лицо.

Роткину ничего не оставалось кроме как принять условия сделки:

— Хорошо, будь по-твоему. С Раптонгом я договорюсь. Скажу, что проект провалился, а в качестве компенсации продам «Секач» с большой скидкой. С ним голожопые революционеры на пушечный выстрел к дворцу не подойдут.

— Неделя, — вставая, бросил ему безопасник и немедля ушел, растворившись в сумерках ночи.

А вот Роткин не последовал его примеру. Он еще какое-то время просидел на лавочке, наслаждаясь тишиной и шелестом листвы. Однако не прошло и пяти минут, как идиллию с природой прервала пронзительная трель коммуникатора. На дисплее высветилось сообщение с неизвестного устройства, состоящее всего из трех цифр — четыре, семь и один.

Роткин нахмурился:

— Час от часу не легче.