Иными словами, мегаполисы вберут в себя весь прирост населения, а также дополнительно мигрантов из средних и малых городов, и потоки мигрантов из сельской местности. Это неизбежно приведет к росту неравенства внутри мегаполисов, выделению в них оазисов богатства, обособленных районов для среднего класса и огромных городских зон для небогатого и нищего в Европе и Америке и откровенно бедного в Азии, Африке и больше части Латинской Америке населения. Именно в этих городах будут базироваться как государственные вооруженные силы, так и силы различного рода негосударственных вооруженных сетей самого различного толка и вида. Мегаполисы станут джунглями XXI века.
Города-миллионники распределены неравномерно по поверхности земли. Практически все они локализованы либо в прибрежных областях (не более чем в 25 милях от моря или океана), либо в районе крупнейших транспортных узлов, что характерно для континентальных стран. В 2012 году 80 % населения планеты живет на удалении не более 60 миль от побережья того или иного моря, океана или гигантской реки. При этом 75 % этого населения из них живет в мегаполисах. Например, в бассейне Средиземного моря городское прибрежное население за период между 1970 и 2000 годами увеличилось на 40 млн. человек. Причем три четверти пришлось на жителей или выходцев из Северной Африки и Ближнего Востока. В итоге в разряд мегаполисов или агломераций перешли такие города, как Барселона, Марсель, Рим, Неаполь. Но их оставили далеко позади Каир с его 16-миллионным населением и Стамбул с 14 миллионами жителей.
О. Крамш описал этот процесс таким образом: «Характерной особенностью средиземноморского региона является непрерывное возрастание концентрации городов и населения на узкой полоске прибрежной зоны, в том числе за счет вымывания населения из глубинных районов стран. Например, в Ливии на побережье приходится 85 % населения, в Тунисе — 70, в Марокко — 54, в Турции — 52».
Нельзя не отметить, что две наиболее урбанизированных зоны, а именно Ливия и Тунис стали ключевыми районами так называемой «арабской весны». Что же до Египта, то и в этой стране основные революционные события развернулись в прибрежной зоне. Если же мы будем говорить о континентальных странах, то там опять же все ключевые события, включая гражданские волнения или вооруженные столкновения, происходят, либо в мегаполисах, либо в урбанизированных зонах.
Грядущая эра военных действий в литоральных, урбанизированных зонах получает дополнительное измерение благодаря использованию новых средств коммуникации, социальных медиа и с каждым годом усиливающегося переплетения онлайн и оффлайн взаимодействий. Это измерение выводит нас на третий драйвер будущей среды конфликтов.
Если лететь на вертолете над любым большим городом в развивающемся мире — Могадишо, Лагосом, Карачи, Басрой или Триполи, можно увидеть лес спутниковых и телевизионных антенн, радиомачт и т. п. даже в районах трущоб. Это наиболее визуально определимый индикатор все повышающейся связности городской среды.
В последние годы жители сельской местности и небольших городов, переезжающие в мегаполисы с дешевым интернетом, оказываются под воздействием непривычных, беспрецедентных по насыщенности и масштабу информационных потоков. Как ни парадоксально, интернет и телекоммуникации распространяются даже там, где нет правительств. Например, исследование 2011 года показало, что Сомали, страна, где в течение 20 лет нет нормальной власти и администрирования, имеет примерно такие же показатели развития телекоммуникаций, спутниковой связи, мобильных телефонов и т. п., как ее вполне нормально управляемые соседи, а также вполне благополучные африканские страны, типа Кении. «Как нам удалось выяснить, в Сомали, несмотря на экономическую разруху и отсутствие управления, телекоммуникационные компании продолжают действовать. На рынках продаются мобильные телефоны, а необходимые для обеспечения сотовой связи вышки охраняются вооруженными формированиями противоборствующих групп, банд и группировок. Даже во время военных действий они не разрушают их, а передают друг другу вместе с районом. Это связано с тем, что все вместе они используют сети мобильной связи и интернета. Т. е., воюя не на жизнь, а на смерть за ресурсы и территорию, они совместно охраняют, и как мы выяснили, гаже развивают телекоммуникационную инфраструктуру. Отчасти это им надо для войны. Отчасти — для гого, чтобы продолжала функционировать индустрия денежных переводов, ибо остановив эту индустрию, они лишатся денежных поступлений от диаспор извне. В общем, как это ни удивительно, мы столкнулись с феноменом, когда при разрушении экономики и управления, телекоммуникационные и отчасти городские инфраструктуры действуют на основе добровольного сотрудничества не только враждебных, но и воюющих группировок».