Мировой кризис

Вопрос перешел теперь в область военных мероприятий. Контроль над проливами, очевидно, был бы весьма облегчен, если бы роковые дарданелльские теснины были заняты нашими отрядами с обеих сторон. Поэтому нам было выгоднее удержать чанакские позиции на азиатском берегу. Они представляли собою ценный, хотя, как мне кажется, и не необходимый аванпост. Сначала военное министерство не намеревалось удерживать чанакские позиции и 11 сентября сообщило генералу Грингтону, что он может эвакуировать их, если найдет это нужным. Он возражал против этого решения, считая эти позиции чрезвычайно важными, ибо они защищали подступ к Галлиполийскому полуострову. Тогда ему ответили, что он может удерживать их.

Воспользовавшись этим разрешением, 19 сентября генерал Гарингтон послал следующий приказ генерал-майору Мардену, под командой которого находились чанакские позиции: «Вы должны держать Чанак до тех пор, пока это будет возможно с помощью имеющихся у меня сил. Это решение я сообщаю правительству. По моему мнению, после ухода французов из Чанака Кемаль будет противиться британской политике. Если при содействии морских сил вы остановите его, то, по всей вероятности, он не решится двинуться вперед. Обладание этими позициями может предотвратить дальнейшие затруднения».

20 сентября он телеграфировал в военное министерство: «Если мы по-прежнему будем проявлять решительность, то, по моему мнению, британцы смогут выполнить задачу и без союзников (т. е. без французов и итальянцев). Поэтому, мне кажется, вам нечего опасаться последствий их шага. По моим сведениям, его (Кемаля) министры вызываются назавтра в Смирну на совещание. Очевидно, конференция должна решить, можно ли пойти против Англии со всеми ее доминионами. Я лично думаю, что турки не решатся на это».

В тот же день (20 сентября) кабинет министров обсуждал обстановку, создавшуюся в связи с уходом французов и итальянцев, и выслушал мнения начальников штабов относительно военной ситуации. Принятые решения были вполне целесообразны. Генералу Гарингтону было сообщено, что прежде всего он должен защищать Чанак, а затем Константинополь и что защита Исмидского полуострова имеет сравнительно меньшее значение. 22 сентября генерал Гарингтон известил Мустафу Кемаля через кемалистского представителя в Константинополе, что ему поручено защищать нейтральную зону. 23 сентября турецкий кавалерийский отряд в 1100 чел. вступил в нейтральную зону и двинулся на Эрен Кэй. Британский генерал в Чанаке уведомил турецкого командира, что вступление в нейтральную зону является актом войны и что он вынужден будет открыть огонь по туркам, если они не уйдут. Турецкий офицер вел себя корректно и разумно, и утром 24 сентября турецкая кавалерия покинула нейтральную зону. 25 сентября отряд возвратился в Эрен Кэй; на этот раз численность его достигла 2 тыс. чел., и в отряде имелись пулеметы. Турки остались на этой позиции и не слушались наших приказов, но были вежливы и старались вступать в переговоры. Неприкосновенность нейтральной зоны была, несомненно, нарушена.

Обе стороны желали выиграть время, ибо турки располагали только кавалерийскими силами и не имели артиллерии, а мы спешили подвезти на место действий подкрепления, артиллерию и аэропланы. В самом начале трехмильный чанакский фронт защищался только тремя с половиной батальонами пехоты и двумя полевыми батареями, – конечно, при поддержке нашего флота, располагавшего огромным числом орудий. После 1915 г. обстрел с моря сухопутных позиций приобрел большое значение. В проливе стояли под парами самые могучие броненосцы нашего флота, многочисленные крейсера и флотилии миноносцев. Все расстояния были с точностью записаны, и огонь можно было регулировать с помощью воздушных наблюдений, которым ничто не могло помешать. Поэтому пехота поддерживалась артиллерией, мощь которой была не меньше, а пожалуй, и больше артиллерийской мощи целого корпуса. 28 сентября Чанак защищали шесть батальонов пехоты, а на Галлиполийском полуострове было поставлено три новых гаубичных батареи. Тридцать шесть орудий среднего калибра были в пути, и грузились на суда шестнадцать восьмидюймовых гаубиц. Воздушные силы также были значительно увеличены. К «Пегасу» с его пятью гидропланами 27 сентября присоединился «Аргус» с шестью гидропланами, а 28 сентября – шесть аэропланов 209-й эскадрильи. 9 и 10 октября должны были прибыть три добавочных эскадрильи в тридцать шесть аэропланов.