Мировой кризис

Люди, стоявшие во главе держав победительниц, подверглись самым тяжким испытаниям. Они казались всемогущими, во власть их уже исчезала. Хотя она исчезала, видимость ее на некоторое время все еще оставалась, и может быть необходимость совершить какой-либо великий акт могла бы снова восстановить ее. Но время брало свое. С каждым днем становилось все труднее и труднее пожать плоды победы. С каждым днем неизбежно убывало могущество не только государственных людей. но и самих союзных армий, и рассыпалось их единство. Армии должны были вернуться на родину, и власть должна была быть снова возвращена избирателям. Зависть, партийные споры, желание отомстить за причиненные когда-то обиды – все эти страсти, до сих пор подавленные, давали теперь себя чувствовать на каждом шагу. И однако каждый день приносил с собой такое множество важных и неотложных дел, такую борьбу отдельных лиц и такие столкновения событий, что человеческая природа была не в силах справиться с поставленной ей задачей. Удивительно ли, что руководители поддались иллюзии власти, радостному чувству одержанной победы и повседневной деловой сутолоке? Удивительно ли, что они хотели перевести дух перед тем, как приняться за разрешение новых задач? Некоторое время они все еще думали, что будет оставаться в действии тот же самый строгий контроль, но только в других формах, и что для преодоления новых трудностей им будут предоставлены такие же полномочия и такие же права. А на самом деле, как только корабль стал входить в порт, большая часть его руля отвалилась, причем кормчие этого даже и не заметили.

Прежняя мирная структура общества в течение более чем четырех лет не существовала, и обстановка военного времени придала жизни странную напряженность. Повинуясь таинственному влиянию войны, люди гораздо меньше считались со смертью, страданиями и трудом. Ничто не казалось невыносимым и ничто не было слишком драгоценным, чтобы им нельзя было пожертвовать. Дружеские товарищеские связи, установившиеся между людьми различных классов и наций, становились все теснее и теснее по мере того, как обострялась борьба с врагом и росли потребности общего дела. Но теперь чары войны были сняты: сняты слишком поздно для одних, слишком рано для других и слишком внезапно для всех! Каждая страна-победительница вернулась к своему прежнему образу жизни и к своей прежней обстановке. Но эта обстановка во многих своих подробностях разрушилась, общая система отношений ослабела и расклеилась, и установленные рамки казались слишком узкими и устарелыми. Быстро погасли те огромные надежды, которые поддерживали войска и народы во время их страданий. Греза о залитом солнцем мире, где страдания искуплены мужеством, где работают меньше и где труд оплачивается лучше, где царствуют Справедливость и Свобода и люди живут мирно веками, – эта мечта, носившаяся над полями сражений, манившая солдат из-за германских и турецких траншей, их утешавшая и подкреплявшая, скоро уступила место холодной, серой действительности. Могло ли быть иначе? В самом деле, можно ли было ожидать, чтобы уничтожение десятка миллионов людей и разрушение одной трети сбережений величайших наций мира привели к золотому веку? Жестокое разочарование неизбежно должно было постигнуть всех. Все мужчины, все женщины, все солдаты, все граждане ждали какого-то великого подъема, а на самом деле им приходилось идти на жертвы: народным массам грозило ухудшение материальных условий жизни, а людям, которые достигли успеха благодаря своим способностям – таких людей насчитывались сотни тысяч, – предстояло сужение сферы их деятельности.

Но как только исчезло очарование войны, в значительной степени исчезли и исключительные полномочия, позволявшие направлять жизнь наций, исчезли как раз в ту минуту, когда новые затруднения стали чувствоваться всего острее. Победоносные государственные деятели, идолы масс, провозглашенные спасителями своих народов, все еще были окружены блеском своих военных побед и облечены полномочиями, которые дала им демократия. Но их час уже пробил; работа их была почти сделана, и Вильсон, Клемансо и Ллойд-Джордж вскоре должны были отстраниться от дел, как отстранились от них низложенные ими короли и императоры.

Для доверчивых, истомленных работой масс победа казалась настолько полной, что они считали ненужными какие-либо новые усилия. Германия пала, а вместе с ней пал и тот мировой союз, который сокрушил ее. Власть рассыпалась; с мира были сняты оковы; слабые стали сильными; люди, которые искали убежища, проявляли наступательные стремления, а контраст между победителями и побежденными все более и более уменьшался. Страшная усталость парализовала коллективную деятельность. Хотя все разрушительные элементы общества поднимали голову, революционное пламя, как и все прочие формы психической энергии, горело слабо. Кончились все пять актов драмы; огни истории потушены, мировая сцена погружается во мрак, актеры уходят, хоры замолкают. Борьба гигантов кончилась, начались ссоры пигмеев.

ГЛАВА II ДЕМОС