Мировой кризис

«Трудное положение Польши, имеющей дело с таким правительством, как советское правительство России, должно быть полностью учтено. Такие же трудности выпадали на долю всех тех стран, которые находились в прямом контакте с большевистской Россией. Ни в одном случае они не могли добиться более или менее удовлетворительного мира с этой страной. Большевики не только ведут военные операции, но, одновременно или попеременно, пользуются всеми возможными средствами пропаганды на территории своих соседей с целью вызвать возмущение среди солдат против офицеров; поднять бедных против буржуазии; рабочих – против работодателей, крестьян – против землевладельцев; парализовать страну всеобщей забастовкой и вообще разрушить всякий существующий порядок и демократический строй. Таким образом, то состояние, какое называется „миром“, другими словами – прекращением борьбы с помощью огнестрельных оружий, – в данном случае означает только, что война все еще продолжается, но лишь в иной, более опасной форме, и что вместо того, чтобы подвергаться нападению вооруженных неприятельских сил с фронта, в страну вводится яд изнутри и делается попытка взорвать все ее демократические учреждения. Для такого государства, как Польша, которая недавно возникла, которая изо всех сил старается твердо стать на ноги после целого столетия чужеземного гнета, – для страны, финансы которой расстроены, а материальные ресурсы уменьшились вследствие войны, эта вторая форма нападения особенно опасна.

Большевики однако, громко заявляя о том, что они желают мира, начиная с конца прошлого года, деятельно готовятся к наступлению на польский фронт. В дополнение к подкреплениям, которые большевики непрерывно посылают на польский фронт, получены и другие указания на неминуемую атаку со стороны большевиков. Приблизительное число солдат на западном фронте в январе 1920 г. составляло 81.200 чел.; в начале марта – это число увеличилось до 99.200 чел., а в середине апреля до 133.600 чел. Эти цифры относятся к числу ружей и сабель, иначе говоря, таковы эффективные боевые силы. Гибель Деникина освободила большое количество войска, ранее занятого на юге. Лидеры большевиков не раз заявляли, что они поступят с Польшей так же, как они поступили с Деникиным и Колчаком, и в Польше в течение зимы высказывались серьезные опасения о судьбе их родины в том случае, если она подвергнется такому нападению.

Нет сомнения, большевики надеялись, что они с помощью пропаганды и подкреплений на фронте смогут одержать победу над польскими войсками и свергнуть польское правительство, что, конечно, создало бы исключительно трудное положение. Германские реакционеры без сомнения торжествовали бы, видя гибель Польши от руки большевиков, так как они хорошо понимали, что сильная Польша, стоящая между Россией и Германией, мешает осуществлению всех их планов восстановления германского империализма и реванша.

Около двух месяцев тому назад (5 марта) большевики начали наступление, причем главная их атака была сосредоточена на участке между Припятью и Днестром, на фронте протяжением в 250 миль. Вскоре стало ясным, что польская армия – как ни была она плохо оборудована и плохо одета – была, тем не менее, проникнута сильным патриотическим духом, и большевистские атаки не приводили ни к какому реальному результату, несмотря на то, что эти атаки непрерывно возобновлялись в течение всей второй половины месяца. Тогда большевики поставили на очередь вопрос о мирных переговорах и предложили польскому правительству указать для этого время и место.

Поляки выбрали Борисов – пункт, находившийся поблизости от линии фронта, и назначили 10 апреля как день, наиболее для них подходящий, в то же время выразив готовность отдать приказ о прекращении военных действий на этом участке фронта. Они также гарантировали, что их армия не предпримет наступления в течение переговоров. Но большевики отвергли польское предложение и потребовали прекращения военных действий на всем фронте; вести же переговоры предлагали в каком-нибудь городе внутри Польши, или в каком-нибудь другом нейтральном или союзном государстве.

Тем временем большевистские войска на польском фронте получали новые подкрепления и все говорило за то, что они не замедлят перейти в наступление. В силу этого поляки, естественно, пришли к тому заключению, что советское правительство нарочно затягивало переговоры для того, чтобы иметь возможность энергично вести пропаганду среди польских войск и населения, готовясь в то же время к новому наступлению.

Польское правительство во главе с маршалом Пилсудским, бывшим революционером, боровшимся против царского режима, прекрасно, конечно, понимало положение России и прекрасно умело успокоить население той части России, которой временно управляли поляки. Желание польского правительства заключалось, по-видимому, в том, чтобы создать своего рода буферное государство между собою и большевистской Россией, хотя бы в пределах части фронта; таким буферным государством могла быть независимая Украина.

Польское министерство иностранных дел 27 апреля издало коммюнике о том, что Польша подтверждает права Украины на независимость и признает правительство Петлюры. В тот же день маршал Пилсудский выпустил декларацию, в которой заявлял, что польская армия будет действовать совместно с украинскими военными силами и останется на украинской территории только на то время, какое потребуется для организации украинского правительства; когда это правительство будет создано, польская армия будет отозвана.

Петлюра в тот же день опубликовал декларацию, в которой он призывал украинский народ сделать все, что было в его силах для того, чтобы облегчить польским и украинским войскам их военные операции».