Мировая девчонка

— Ох, бедненькая, — искренно посочувствовал Антон. — Тогда купим чего-нибудь по дороге, и я уж сам вас накормлю, не возражаете, надеюсь? Несмотря на то что я такой, я умею готовить, правда.

Она посмотрела на него с непонятной застенчивостью и молча кивнула.

— А во сколько завтра вам надо… сюда?

— Утром начнут… Ну, ничего, я встану пораньше…

— А можно я вас попрошу кое о чем? — Антон остановился на лестнице и пытливо посмотрел ей в глаза.

— Конечно.

— Вы станете сильно возражать, если завтра я вас сам привезу сюда? — сказал и замолчал, глядя чуть исподлобья.

Она посмотрела, склонила голову направо, налево, потом улыбнулась и ответила:

— Я поняла чрезвычайно хитрый смысл вашего вопроса, Антон.

— То есть, ну, ни капли хитрости! — воскликнул он и смущенно оглянулся, — больница все-таки, тут не кричат. — Я просто потому…

— Ну, а как же? Вы наверняка подумали, будто я такая скверная баба, что без зазрения совести выставлю вас посреди ночи на улицу? И это после всего того, что вы уже сделали для меня, так? Антон, как же вам не стыдно?

— Мне очень стыдно, — быстро сказал Плетнев, — но я не совсем понял ваше чрезвычайно любопытное выражение «посреди ночи». Это как надо понимать?… То есть, нет, я не про то… другими словами, если посреди ночи, то можно предположить, что первую ее часть… Нет, знаете, что, давайте будем считать, что я не задал вам этого очень хитрого и скользкого вопроса.

— Ой, хулига-ан! — тонко произнесла она и засмеялась, и эта искренняя улыбка, в буквальном смысле, озарила ее усталое лицо.

«А ведь очень интересная женщина!», — мелькнуло у Антона. Или он подумал об этом, и не мельком, потому что она не пропустила его взгляда и соответствующей оценки, все успела заметить, и, наверное, поэтому щеки ее смущенно заалели.

— Ну, почему же сразу хулиган? — будто сам у себя, спросил Плетнев, бережно ведя ее к выходу. — Не сразу…

— А потому, Антон, что вы могли бы совершенно спокойно и ни в чем не сомневаясь просто сказать мне: «Света, вы мне нравитесь». И я ответила бы вам тем же: «Антон, и вы мне тоже очень нравитесь. Но только вряд ли я смогу, в моем нынешнем положении, составить вам приятную компанию».

— Давайте сразу договоримся, Света: у вас нет передо мной решительно никаких обязательств. Никто никому ничего не должен. Но раз вы уже сами ответственно заявили, что я вам нравлюсь, вот пусть это ваше убеждение таковым и останется, меня оно вполне устраивает. Поэтому если я вам еще раз поцелую ручку… или лучше щечку… вы же не влепите мне пощечину?

— Нет, а зачем? — она посмотрела на него с любопытством, и Антон отметил, что от его трепа Светлана словно оживает на глазах. Вот уже и кокетство появляется, — очень хорошо.

— Ну, мало ли? Знаете, у меня есть друг в агентстве — Саша Турецкий…

— Да, конечно, я много о нем слышала от Элеоноры.

— Он любит и умеет рассказывать анекдоты, и у него их в запасе несметное количество, — на каждый случай жизни. Я потом вам скажу одну его фразу, которая меня сегодня просто потрясла. О вас, между прочим.

— Да? А откуда он…

— В том-то и дело, что вас он не видел, а сказал так, что… ну, ладно, напомните… Так вот, анекдот. От него. Жена собирается, одевается, что-то примеряет. Муж смотрит, хмурится. «Куда собралась?» — «К зубному врачу». — «А французское белье зачем надела?» — «А вдруг он окажется нахалом?» Это я к вашему вопросу: а зачем? Объяснил — нет?

Светлана громко прыснула и сконфуженно обернулась. И потом, до самой машины, тихо смеялась, поглядывая сбоку на него и покачивая головой.

Хорошая реакция, отметил про себя Плетнев. И, конечно, умеет она «отшивать» непрошенных кавалеров. А тут — сразу и откровенно. Интересно, надо подумать…

— Хулиганы вы, смотрю… — говорила она между тем. — Как мальчишки… Нет, вы только не обижайтесь, Антон, это хорошо, что вы именно так живете. Я ведь знаю от Элки про ваши боевые подвиги. И про Александра Борисовича — тоже… И про ваших товарищей — про Севу, других. У вас, я поняла, отличная команда, так?

— Отменные мужики.

— Вот Элеонора и сказала: если они возьмутся, можно уже ни о чем больше не беспокоиться. А я была просто в отчаяньи… Ой, Антон, вы не представляете себе… Ну, ладно, это уже — прошлое. Так что сказал Александр Борисович? Вы обещали…

— Если скажу, перейдем на «ты»?

— Запросто! — улыбнулась она.