Мировая борьба. Англосаксы против планеты

Но это – что касается социоантропологического, гуманитарно-экзистенциального аспекта Второй мировой войны. Еще большей ее исторической особенностью был социосистемный аспект. В этой войне к противостоянию главных претендентов на роль гегемона внутри капиталистической системы, добавились, во-первых, открытая борьба одного из капиталистических претендентов (Германии) с антикапиталистическим социумом (СССР), т. е. таким, который пространственно и содержательно находится вне капиталистической системы; во-вторых, скрытое противостояние этого антикапиталистического социума своим капиталистическим союзникам по антигитлеровской коалиции в ходе войны с Германией, и чем ближе к концу войны, тем более острым и менее скрытым становилось это противостояние.

А что же Россия/СССР? Какова её роль в мировых войнах и почему в них она оказывалась на стороне англосаксов? Чтобы ответить на этот вопрос, надо сказать несколько слов о феномене мировых войн.

Ещё раз о мировых войнах за корону капиталистического гегемона: схемы и поправки к ним. Существует несколько, по крайней мере, в западной науке, схем мировых войн в капсистеме. Их можно суммировать следующим образом. Вопрос, кто станет гегемоном капсистемы, решается в тридцатилетних мировых войнах. Первой нередко называют войну 1618-1648 гг., однако, как я уже говорил, в лучшем случае это была «эмбриональная» мировая война; мировой аспект здесь только намечался, присутствовал пунктирно как подчиненный и лишь постепенно набирающий силу элемент в противостоянии Франции и Габсбургов, стартовавшем в 1477 г. и завершившемся в 1750 г. франко-австрийским Версальским договором (еще в 1725 г. Австрия и Франция заключили Венский союз, однако, в войне за австрийское наследство, 1740-1748 гг., Франция и Габсбурги опять сцепились, словно пытаясь в последний раз выяснить вопрос бургундского наследства почти трехсотлетней давности).

С середины XVIII в. этот внутриконтинентальный и династический конфликт уступил место европейскому и мировому соперничеству Англии и Франции как двух торговых империй, настоящим мировым войнам за гегемонию в капиталистической системе («англосаксы не начинают и выигрывают», подталкивая других и чужими руками). Первым настоящим капиталистическим гегемоном, т. е. и политическим, и экономическим (именно такое сочетание характеризует феномен гегемонии в капсистеме) была Великобритания, одержавшая победу над Францией в два раунда: Семилетняя война (1756-1763 гг.) и революционные и Наполеоновские войны (1792-1815), в сумме тоже тридцать лет.

Наконец, в мировых войнах 1914-1918 и 1939-1945 гг. (некоторые историки объединяют их в одну тридцатилетнюю войну ХХ в.), сошлись два претендента на «корону» уходящего гегемона Великобритании – Германия и США, и победили Штаты. Центральным конфликтом в схеме «тридцатилетних войн» считается столкновение между морской и сухопутной (континентальной) державами, верх в которых берёт морская держава в союзе с уходящим морским гегемоном (Великобритания и Голландия, США и Великобритания).

Схема трёх мировых тридцатилетних войн верно, хотя и упрощённо, отражает некоторые важные и интересные черты борьба за гегемонию внутри капиталистической системы. Однако она полностью игнорирует то, что находилось вне этой системы, некий фактор, который был внешним (по крайней мере, по сравнению с главными претендентами на гегемонию) по отношению к капсистеме и тем не менее оказывал решающее влияние на исход войн. Этим фактором была Россия/СССР.

Русский парадокс мировых войн. Именно Россия разгромила считавшегося непобедимым прусского Фридриха II в Семилетней войне; именно она нанесла поражение Наполеону; именно Россия августовским наступлением 1914 г. спасла Париж, не позволив осуществиться шлиффеновскому плану «блицкрига» (возьми немцы Париж и – права Б. Такмэн – исход войны мог быть другим); именно Россия по «принципу каратэ» – с одного удара – уже в 1915 г. вырубила Австро-Венгрию из войны, а по сути и из истории, заставив немцев перебрасывать силы с западного фронта; именно Россия/СССР перетёрла своим пространством и людской массой вермахт, сломав хребет военной машине Гитлера.

Без России/СССР ни Великобритании в 1814 г., ни США в 1945 г. таких побед (а может и побед вообще) не видать. О том, как даже вымотанные, на последнем пределе немцы могут воевать не на два, а на одном фронте или в период относительного затишья на втором, восточном фронте, они показали англосаксам своими мощными наступлениями в первой половине 1918 г. и в декабре 1944 – январе 1945 г. в Арденнах (по мнению военных историков, последнее могло окончиться полной победой Гитлера, если бы он не отказался перенести основную силу удара на фланги).