Миров двух между...

Парни находятся все в том же состоянии прострации. Анализатор моего браслета, после того как я обследовал Линекера, выдает информацию. Состав, введенный ему в кровь, соответствует препарату браназин, применяемому для кратковременного погружения в анабиоз. У Богомила то же самое… Достаю коробочку аптечки, прикладываю по очереди к щеке Джерри, потом Богомила.

Линекер открывает глаза, смотрит мутно, шевелит пересохшими губами:

– Салют, Юра!

– Привет, – говорю. – Чего это ты разлегся?

Силы к Джерри возвращаются быстро, и он рывком выпрыгивает из бота. Настороженно оглядывается, спрашивает вполголоса:

– А эти… где?

– Хозяева? – уточняю я.

– Да-а, – протяжно подтверждает очнувшийся Геров. – Они такие жуткие… Они так набросились… А потом… я не помню…

– Подъем! – командую я, и Богомил сначала приподнимается в кресле, а затем неуклюже выбирается из бота.

– Рассказывайте! – почти заставляю их я и уже мягче говорю: – Я после вас.

22. БОГОМИЛ ГЕРОВ

Линекер рассказывал так оживленно, а Старадымов с таким вниманием его слушал, будто они были без ума от радости из-за истории, в которую мы лопали. Конечно, впечатлений предостаточно, но я предпочел бы лучше навсегда остаться темным и невежественным, чем еще разок испытать все эти ощущения.

Все-таки природа неплохо потрудилась над созданием человека. Когда мне показалось, что мозг вот-вот взорвется от боли и адского напряжения, сработала какая-то предохранительная система и сознание тихо, даже без щелчка, отключилось. А до этого было чувство, будто я со сверхъестественной скоростью спиной лечу в жуткую яму, имя которой бесконечность. Самое забавное, что после этого падения я очутился там, где и был, – в боте, рядом с Линекером, вот только бедняжки Боя не было с нами. Что он сделал плохого этим бестиям?! Выполнял свою работу – защищал хозяина. Ага… Защищал! Выходит, он раньше нас распознал их намерения? Какой-то бред! Ведь собаки обучены ни в коем случае не нападать на человека, пусть даже тот замыслит что-нибудь не очень порядочное. На Терре, насколько мне помнится, их задача – оберегать хозяина от случайного нападения животных. Животных? Но ведь нас… Но ведь на нас напали люди… И почему в моей голове возникло это странное слово «бестии»? В каких тайниках памяти я откопал его? Это что-то из старой философии, от которой исходят весьма дурные запахи. Откуда возникла такая ассоциация? Да, разумеется, вид у них не очень приглядный, но зачем же сразу навешивать ярлыки? Кроме того, винить нужно прежде всего самого себя. Находиться под защитой систем спасательного бота и попасть в такую переделку! Растяпа… Надо было послушаться Линекера и не высовываться из бота. Накрыл бы их с Боем силовым полем, и пусть бы попробовали эти мерзавцы приблизиться! Я мысленно одернул себя: нельзя же распускаться до такой степени. Докатился до употребления бранных слов!.. Но, с другой стороны, что плохого им сделала наша собака?! Тоже мне – люди! Будто звери какие-то, разорвали пса!.. Вот опять сваливаю свою вину на других. Надо было оставаться в боте! А то вздумал показать себя этаким храбрецом, выполз на горе всем, стрелок несчастный! Нет, доведу своих ребятишек до выпуска – и все, подам в отставку. С такими поведенческими слабостями нужно сидеть где-нибудь в тихой библиотеке. Может, наука от этого не выиграет, зато дети не попадут к кому не следует.

Словно откуда-то из подземелья раздался голос Линекера:

– Богомил, Богомил! Что с тобой! Тебе опять плохо?!

Перед глазами возникло встревоженное лицо Юрия. Я тряхнул головой:

– Нет, все хорошо!.. Просто вспомнилось, как эти друзья лихо скрутили нас, я даже не успел дать сигнал тревоги.

Джерри вздохнул:

– К сожалению, я тоже сделал это с запозданием, в тот момент, когда стало темнеть в глазах.

– А я еще удивился, как это получилось, что вы лежите, можно сказать, бездыханные, а бот висит целехонек, – невесело улыбнулся Юрий.

– Непонятно все получается, – без свойственного ему энтузиазма проговорил Джерри.

– Терра Инкогнита, – грустно хмыкнул я.

Юрий насторожился, переспросил:

– Что ты сказал?

– Так, к слову пришлось, – смутился я, поскольку ничего определенного в свое высказывание не вкладывал.

Но Старадымов не успокаивался, видимо, какая-то, не до конца осознанная, но интересная мысль крутилась в его голове.

– Терра Инкогнита, – задумчиво повторил он.

Линекер, ожидая разгадки, подался к нему:

– Ну?!

Юрий виновато пожал плечами, поднял с земли небольшую веточку:

– Что это?

– Сосновая ветка, – озадаченно ответил Линекер.

– На, подержи.

Линекер, все еще недоумевая, протянул руку и, едва ветка оказалась у него, ошалело вытаращил глаза:

– Не сосна.

Настала моя очередь удивляться:

– Как не сосна?!

Джерри молча передал ветку. Я ощутил непривычную тяжесть, неуклюже предположил:

– Может, набухла от влаги?

Вопреки ожиданиям, иронических замечаний не последовало, и это было не только следствием хорошего воспитания моих друзей. Похоже, у них в головах тоже бродили самые нелепые версии.

– По весу напоминает железное дерево, – наконец произнес Линекер.