Миром правит любовь![= Влюбленный сыскарь]

Об этом мог догадываться только Прищепкин. «Стрекозка» сначала летела параллельно московскому шоссе, затем взяла вправо. К песчаным карьерам?

Прищепкин свернул на проселок. Вероятно, шоссе служило им в качестве ориентира. А что если в районе карьеров у них был спрятан автомобиль, на который бандиты рассчитывали пересесть? Вряд ли они уютно чувствовали себя в воздухе: Василевскому ничего не стоит и ночью поднять на ноги весь район, даже область. И нельзя давать ему на это время. Иначе за каждым кустом вдруг окажется по «аниськину». На земле же им раствориться в темноте будет гораздо проще: их машину никто не знает, лиц никто не видел. Значит, остается одно — приземляться!

Прищепкин рассуждал так, словно читал мысли преступников. Подлетая к карьерам, «стрекоза» действительно начала снижаться. Но… не сумели они в темноте посадить вертолет. Не рассчитали расстояние до земли. Хряпнулись о родимую так, что очухались только в руках бригады Прищепкина, которая вытащила их из–под обломков и, не дав опомниться, позащелкивала на запястьях бандитов браслеты наручников.

— Мавзолей, Мавзолей, это Прищепкин. Как слышите? Прием.

— Ну, слышим тебя, Прищепкин. Что скажешь?

— Преступники задержаны. Давайте отбой!

— Как это «задержаны»?! Каким образом, ведь они улетели на вертолете! У тебя что, как у Фантомаса, машина с крыльями?

— Никак нет, товарищ генерал, «восьмерка» девяностого года выпуска, — отрапортовал Георгий Иванович, но его ехидная, торжествующая мина настолько не соответствовала тону, что Холодинец, сдерживая смех, согнулся пополам.

На переднем сидении рядом с Прищепкиным тихонько скулил Болтуть, который при ударе вертолета о землю поломал руку. На заднем сидели Холодинец и задумчивые вымогатели в наручниках. У одного была рассечена бровь, и Сергуня довольно ловко перебинтовал его, у другого что–то там с ногой. Следом за «восьмеркой» на малолитражном «цитрамоне» («Ситроене», радикальном французском средстве для головной боли) злыдней ехал Швед.

«Все могут короли, все могут короли», — мырлыкал под нос очень довольный собой Георгий Иванович.

— Что с ними делать будем? — спросил Холодинец, кивнув на злыдней.

— Сдадим Собыничу. Пусть их, чтобы молодогвардейцев корчить не вздумали, в «пресс–хате» подержит.

— Запугать хотите? — нервно встрепенулись злыдни.

— Да никто вас запугивать не собирается, — спокойно ответил Прищепкин. — Ко мне просто обратился коллега — я ответил. Без всяких запугиваний сейчас отвезем вас прямо к Константину Ивановичу. Какие могут быть с вами церемонии, если жизнь ребенка в опасности?.. Хотя, признаться, я тоже не в восторге от гестаповских методов полковника. Но помог бы вам избежать ознакомления с ними только в том случае, если бы получил исчерпывающие ответы на все интересующие меня вопросы. А также, если вы немедленно свяжитесь со своими болгарскими компаньонами и обрадуете их: операция, мол, прошла успешно.

— Ну хорошо, допустим, мы примем ваши условия, — начал торговаться один из злыдней. — А какие даете гарантии? Нам будет оказана немедленная медицинская помощь? Что с нами будет дальше?

— Слово офицера, что ни о каких «пресс–хатах», о полковнике Собыниче и речи больше не будет! — заявил Холодинец, так как вопрос относился скорее к его компетенции. — Сразу после дачи показаний и звонка в Болгарию, я отвезу вас в медсанчасть СИЗО. Затем вы будете помещены в отдельные камеры.

— Договорились, — с заметным облегчением согласились вымогатели. — Но наверно обойдемся и без медсанчасти.

Заехали в больницу «скорой помощи». Болтутю наложили гипс, Федотко на бровь — швы, Захаревичу вкололи обезболивающее — растяжение сухожилия.

В новой штаб–квартире Холодинца и Шведа ждал неприятный сюрприз: чайная церемония. (Раечка нашла новую жертву — какого–то пожарника, — так ему, тунеядцу, и надо! Георгий Иванович забрал самое ценное — пакет с заваркой и настольную лампу.) И попробуй откажись, такой момент: вот они, криминалы, их даже можно за нос потрогать. Еще, правда, не в колонии, но уже в наручниках.

Юрочка доставил Бисквита. С лавровым венком на бычьей шее. Гастрономический спортсмен сразу удалился на кухню, и через считанные минуты оттуда полились восхитительные запахи.

А что было с чайной церемонией? Да ничего! Выпили по чашке «Аз воздама». Задержав дыхание, впервой что ли? Юрочка хотел также налить чайку бандитам, но Георгий Иванович так на него цыркнул, что парень чуть заварник не выронил. Очень не понравилась шефу его инициатива: святотатство!

В общем, со слов Захаревича и Федотко, вся эта криминальная история выглядела так. В город приехали два болгарских уголовника, представлявшиеся Рашковым и Грозданом. Через Федерацию восточных единоборств начали подбирать ребят для исполнения вот этой самой части операции. Тренера клуба айкидо рекомендовали болгарам Захаревича и Федотко. Землякам Кирилла и Мефодия ребята понравились. Предложили половину. То есть пятьсот тысяч. Захаревич и Федотко без особых раздумий согласились.