Мириада

Наконец наступил день выписки, и мать Майи приехала за ней в больницу. Вера понимала, что сегодня будет тяжелый день, хочется ей или нет, но какое-то время придется провести в чужой семье. Женщина привезла ей одежду, это были черные туника и джинсы. «Как на похороны! Просто отличный выбор», – с ехидством отметила Вера. Они покинули больницу и сели в автобус. Вера держала в руках пакет с вещами. Никогда раньше она не была в Смоленске. Вера смотрела в окно, разглядывая улицы. В этой части города не было высотных панельных домов, потока машин, суеты. Они проезжали мимо старинных зданий, напоминавших об истории города и его прежних жителях, мимо часто встречающихся зеленых насаждений. Городок казался уютным. Вскоре они вышли из автобуса, и мать спросила, есть ли у Веры силы идти пешком или стоит подождать другого автобуса. Вера ответила, что не против пройтись, о чем очень скоро сильно пожалела. В отличие от Петербурга, Смоленск – город холмистый. Сначала они спустились под гору, а потом, наоборот, двигались в гору. Ноги сводило судорогами, в голове опять застучал пульс, началось головокружение. «Скорей бы дойти», – размышляла про себя Вера.

Наконец, они добрались до дома, где жила семья Майи. Это было небольшое старое пятиэтажное здание. В подъезде пахло сыростью. Они поднялись на несколько ступенек и очутились возле двери. «Первый этаж, надо же… Никто из моих знакомых не жил на первом этаже», – подумала Вера, разглядывая дверь. Когда они вошли в квартиру, мать Майи забрала у нее пакет, сняла свою куртку и направилась на кухню. «Миша, мы приехали!» – крикнула она. Вера не знала, что делать дальше: где ее комната, и есть ли она у нее вообще. Она растерялась и осталась стоять у двери. Из кухни появился отец семейства. Наполовину лысый мужчина с крупными чертами лица, в белой майке и трениках.

– Ну что, причалила? – сказал он, глядя на нее пренебрежительно. – Сколько жизней у тебя еще осталось?

– Миш, ну кончай шутить, она не кошка тебе, – одернула его мать Майи. – Иди, доченька, полежи, я там у тебя прибралась, только ты не ругайся, уж больно пыльно было.

Женщина приоткрыла дверь в комнату, перед которой и застыла Вера. Затем Вера прошла внутрь и обомлела. Стены были обвешаны плакатами, вырезками из газет и журналов с сатанисткой атрибутикой. Несколько больших и маленьких изображений сатаны в виде рогатого человека с поднятой рукой и двумя оттопыренными вверх пальцами, рисунки с непонятными надписями и различными пентаграммами. Лишь одна из них была знакома Вере: большая пятиугольная звезда – главный символ сатанистов. Еще здесь были фотографии живых и мертвых животных и людей. Вера мало знала о таком мировоззрении как сатанизм, разве что по каким-то фильмам. Сама она никогда с ним не сталкивалась и не интересовалась, чем на самом деле занимаются его адепты.

В комнате у стены стоял собранный бежевый двухспальный диван, над которым висела бумажная растяжка с надписью ядовитыми красными буквами: «Зло победит». Вера дошла до дивана и прилегла. Пульс бешено стучал, в голове продолжало гудеть. Хоть она и совершала больничные прогулки по коридорам и каждый день выходила во двор, но все равно оказалась не готова к такой нагрузке, как сегодня – долго идти пешком по городу. Было тяжело дышать.

«Эта девушка еще и сатанистка, – думала Вера. – Вообще замечательно! Кажется, я готова умереть еще раз. Вот сейчас бы закрыть глаза, перестать дышать, пусть мое сердце остановится, и этот кошмар закончится. Зачем меня вообще сюда послали?! Зачем мне жизнь этой странной девицы?» – задавалась она вопросом. – И тут же ее внутренний голос отвечал ей: «Но ты же сама просила вернуть тебя на Землю, ты не хотела умирать». – «Но я хотела жить своей жизнью, – оправдывалась сама перед собой Вера, – а не этой! Да еще и с такими ограничениями в общении с родными».

Вера лежала, закрыв глаза, сердце потихоньку успокаивалось, возвращаясь к привычному ритму. Она почувствовала запах чего-то жареного, доносившийся из кухни. Видимо, мать Майи сразу принялась готовить. Вскоре Вера узнала этот аромат – это были сырники. И, вероятнее всего, не просто из творога, а из творожной массы.

«Что же мне со всем этим делать? – ломала голову Вера. – Для начала переделаю комнату. Все вынесу на помойку. Потом надо бы узнать, как училась эта девица в школе. Страшно даже представить. Сегодня восьмое мая. Впереди выпускные экзамены. В общем-то, я многое помню из школьной программы, помогала своим детям, да и сама неплохо училась. Так что проблем быть не должно. Но все же кое-что надо будет почитать и вспомнить». Ее размышления прервал звонок в дверь. Мать пошла открывать, и уже через пару секунд дверь Вериной комнаты распахнулась – на пороге стоял мужчина лет тридцати в оранжевой футболке и шортах.

– Ты куда, гадина, спрятала мой клинок? – накинулся он на Веру с ходу.

Та села на диване от неожиданности.