Мираж золотых рудников

В следующее мгновение несущийся самосвал смял полицейскую «Ниву» и унес ее с собой в глубь Енисея.

Глава 25 Это они

После завтрака и горячего чая Полина понемногу пришла в себя. Оказавшись в холодной воде, она испытала шок. Но когда над ее головой пролетела ревущая громада самосвала, она обезумела от страха и стала тонуть. На поверхности воды ее удержал Сергей. Вскоре подоспела подмога.

Теперь Полина сидела в закусочной и ждала, когда возвратится муж. Сергей расхаживал возле причала с двумя полицейскими и гибэдэдэшником. Вокруг них в ожидании парома толпились любопытствующие, из числа которых вызвались добровольцы, чтобы понырять и вытащить труп водителя самосвала.

Обсуждался только один вопрос: как могло случиться, что самосвал рухнул в реку. Выдвигались все возможные версии, кроме правильной. Спустя полчаса ныряльщики сообщили, что кабина самосвала пуста.

Сергей вернулся к Полине после того, как с помощью экскаватора и четырех машин самосвал вытянули на берег. С «Нивой» возиться не стали, ее уже оттащило течением. Ныряльщики ограничились тем, что вытащили из салона сумку Полины.

– Что теперь будет? – спросила у мужа Полина.

– Сядем в рейсовый автобус и поедем в Седельниково.

– Делаешь вид, что ничего не случилось?

– Знаешь, как говорят: делай что должно, и пусть будет что будет. Никто не погиб, с остальным пусть разбираются местные следователи.

– Ты сказал, что никто не погиб?

– Водителя в самосвале не было. Педаль скорости заклинили и самосвал пустили с горы.

– Зачем?

– Очевидно, чтобы раздавить и сбросить в воду нашу машину.

– О господи!

– Тебе лучше вернуться в Москву, Полина. И чем скорее, тем лучше.

К ним подошла повариха и положила на стол одежду:

– Повесила над плитой, уже высохло. – Она вернулась на кухню и вышла с противнем, на котором лежали высохшее портмоне, карточки, бумажные деньги и удостоверение Сергея: – Здесь все, что было в карманах.

– Спасибо! – Полина взяла свои вещи и ушла в туалет одеваться.

Сергей переоделся за стойкой буфета.

Вернув поварихе сменную одежду, они вышли на пристань, к которой уже причалил паром, переправились на противоположный берег и сели на рейсовый автобус до Красноярска, условившись с водителем, что выйдут на свороте в поселок Сухобузимское. Но, едва опустились на сиденья, оба заснули. Когда их растолкали, Сергей и Полина вышли в кромешную тьму и пошли в сторону Сухобузимского. Примерно через три километра их подобрал микроавтобус и за умеренную плату доставил в Седельниково.

Полина отыскала дом участкового, и Сергей постучал в ворота.

Клим Степанович Михалев, как и в прошлый раз, вышел в накинутом пиджаке и тренировочных брюках. Узнав Полину, он сразу догадался, кто рядом с ней. Тем не менее Сергей предъявил удостоверение.

– Вы по поводу Сташковского? – спросил Михалев. – Мне уже сообщили, что он убит.

– Нам нужно поговорить.

– Идемте в дом к покойному, там поговорим, там и переночуете.

За несколько прошедших дней запустение в доме Сташковского перешло на более продвинутый уровень. Здесь пахло нежилым. Участковый включил свет и сел на стул возле стола.

– Слушаю вас.

Сергей сел на диван рядом с Полиной.

– Расскажите мне про Сташковского. С кем он общался? Кто к нему приезжал?

– В последнее время – никто. Он сам иногда ездил куда-то. Говорил, что к друзьям. Немногословным был человеком Юрий Иванович. Животных любил больше людей. Вокруг него всегда пацанва крутилась. Он с ними на конюшне возился, иногда – столярничал в мастерской. – Михалев обратился к Полине: – Вы интересовались школьным музеем. Я спросил, директор школы рассказала, что экспозицию Зигмунда Сташковского передали в Красноярский краеведческий музей. Приятно сознавать, что наш труд не пропал.

Полина одобрительно улыбнулась, но Сергей вернул тему в прежнее русло:

– Значит, в последнее время Юрий Иванович Сташковский ни с кем не встречался?

Участковый неохотно признался:

– Выпивать начал сильно. Разума не терял, но хорошего тоже мало. Бывало, зайду, а у него на столе бутылка.

– В деревне что про него говорили?

– Что говорили… – Михалев сосредоточенно вздохнул и хлопнул себя по коленкам. – Говорили, что после смерти жены его словно подменили.

– Сами-то что про него расскажете?

Михалев с грустью оглядел стены комнаты.

– Мальцом и я часто здесь бывал. За той дверью, – он указал рукой, – столярная мастерская. Наши мужики инструмент по сараям распихивают, а Юрий Иванович свой в доме держал. Он ему от деда достался, а тому от его деда. Но если проследить всю цепочку, в ее начале окажется ссыльный поляк Зигмунд Сташковский. Говорят, когда он приехал в Седельниково, тоже столярничал. Так что свою первую табуретку я смастерил не на уроке труда, а в этом доме.

– Может быть, посмотрим фотографии? – предложила Полина. – И вы расскажете о его друзьях и знакомых.

– Знаете, где лежит альбом?

– Я уже смотрела. – Полина вышла в соседнюю комнату и скоро вернулась с альбомом.

Михалев придвинулся поближе к столу. Сергей и Полина устроились рядом.