Мираж золотых рудников

– Здравствуйте… – Полина остановилась.

– Вижу, не нашенская, – старик оглядел ее с ног до головы. – К кому приехала?

– К Сташковскому Юрию Ивановичу. Знаете такого?

– Юрку? – Старик лукаво прищурился. – Выходит, что тебе для начала нужно поговорить с Михалевым.

– Кто это?

– Наш участковый.

– Но мне бы хотелось поговорить со Сташковским.

– Погоди… – Старик перешел на другую сторону улицы и забарабанил кулаком по воротам: – Клим! Степаныч! Открывай!

За штакетником палисадника в окнах зажегся свет, мелькнула у стекла мужская фигура. Вскоре из калитки вышел плотный мужчина в накинутом пиджаке:

– Чего разорался? Не знаешь, сколько времени?

– Тута к тебе приехали. Говорят, надо поговорить. – Старик понизил голос: – Сташковским Юркой интересуются.

Полина подошла ближе и поздоровалась. Участковый строго спросил:

– Кто такая?

– Свирская Полина Сергеевна. – Она расстегнула сумочку: – Вот мои документы.

– Погоди с документами. Лучше объясни, зачем тебе Юрий Иванович?

– Я журналистка, работаю на краевом радио. Мы делаем большую тематическую передачу о ссыльных поляках. Через архивы узнали, что в Седельниково был такой ссыльный. В Сухобузимском управлении культуры мне посоветовали обратиться к Юрию Ивановичу Сташковскому.

– Что же вы на ночь глядя приехали?

– Автобус возле Таскино сломался. Пришлось несколько часов ждать, пока отремонтируют.

– Ну, это обычная история… Вам нужно было выезжать из Красноярска с утра.

– Утром у меня были другие дела. Вообще-то я собиралась уже сегодня вернуться обратно.

Старик и участковый переглянулись, она спросила:

– В деревне есть гостиница?

– Есть, – хохотнул старик. – В конюшне, на сеновале.

– Я не шучу, – рассердилась Полина. – Мне нужно где-то переночевать.

– Провожу вас к дому Сташковского, – участковый вдел руки в рукава пиджака. – Идите за мной. Под ноги смотрите, здесь кругом коровьи лепехи.

По дороге Михалев закурил. Полина чуть приотстала, потом нагнала его, наступив при этом на что-то теплое и мягкое.

– Удобно будет вот так заявиться к Сташковскому? Он, скорее всего, спит.

– Дом пустой. Переночуете, а завтра разберемся.

– А где Юрий Иванович?

– Уехал.

– Куда?

– Какая вам разница?

– Но завтра он вернется?

– Может, вернется, может – нет.

– Говорите какими-то загадками. Давно он уехал?

– Точно не знаю. – Участковый толкнул рукой калитку: – Заходите.

– Как попадем в дом? – поинтересовалась Полина.

– Здесь лежит ключ.

– По нынешним временам это небезопасно.

– Нечего у него воровать. – Михалев посветил спичкой.

Полина поднялась на крыльцо, рядом с которым было еще одно, ступени которого уходили вниз.

– А это куда?

– В подвал. Э-хе-хе… Все не по-нашенски, не по-русски. Дому без малого двести лет, строил его тот самый ссыльный поляк Сташковский, о котором вы хотите узнать.

– Как интересно!

Участковый прошел в сени, щелкнул выключателем. Под потолком вспыхнул свет – голая лампочка без абажура.

– В комнате есть диван. Подушку и плед найдете. Я пошел.

– Постойте! – Полина бросилась за ним. – Как же я здесь останусь? Одна в чужом доме?!

Михалев обернулся:

– Хотите, чтобы я заночевал вместе с вами?

– Нет, – смутилась Полина.

Перед тем как уйти, он сказал:

– Если боитесь, закройте дверь на щеколду.

Тук-тук-тук… Тук-тук-тук…

– Ну, что там еще? – Полина потянулась и перевернулась на другой бок, сумка из-под ее головы упала на пол, из нее посыпалась всякая всячина.

Полина резко вскочила и огляделась. Чистая деревенская комната с ткаными половиками, по ней ходит курица и склевывает невидимые крошки: тук-тук-тук… Тук-тук-тук…

– Иди отсюда, бедолага. – Полина вышла из комнаты, сдвинула щеколду и распахнула входную дверь.

Курица захлопала крыльями и полувышла-полувылетела из дома на улицу. Прикрыв за ней дверь, Полина вернулась и села на диван, подобрала все, что выпало из сумки, взглянула на телефон. Шесть часов утра.

Такая ранняя рань, а сна не было ни в одном глазу. Она огляделась. В буфете родом из пятидесятых годов стоят хрустальные фужеры, чайные пары и парадный столовый сервиз, в углу – ламповый телевизор. К окну притулился обеденный стол, накрытый жаккардовой скатертью.

Полина встала с дивана, прошла в смежную комнату, которая, по-видимому, служила столярной мастерской. В глаза бросился старинный верстак, почерневший, сделанный из дерева твердой породы. По виду – точно не сибирский, в Сибири дубы не растут. Особенно примечательным был зажимной механизм струбцины и болт с метрической резьбой, выточенный из такого же дерева. На стене висел круглый резак с двумя ручками для ошкуривания бревен, несколько лучковых пил, стамески разной ширины и заточки, деревянные молотки-киянки. Весь инструмент был в полном порядке, в мастерской – идеальная чистота.

В следующей комнате располагалась библиотека с резными полками и фасонным точением. Посреди комнаты стояло кресло-качалка, в простенке между окнами – этажерка с кружевными салфетками. Вся мебель была старой, но за ней ухаживали, и она сохранилась в приличном состоянии.