Мираж в обручальном кольце

Пока мы рассказывали всю историю нашим парням, в отделение милиции, где работал Голованов, поступил анонимный звонок.

– Мне нужно поговорить с кем-то, кто занимается расследованием убийства на даче Сувориных.

Так как трубку снял Голованов, то ему же пришлось и беседовать.

– Кто вы? – первым делом спросил опер.

– Неважно, – прошелестел голос в ответ. – Я не хочу, чтобы меня знали. Я случайно видел через окно, как это случилось.

– Что случилось? – спросил Голованов. – Говорите толком. И назовите себя.

– Я видел, кто убил Валентина, – прошептал в трубку все тот же шелестящий голос. – Я видел, как это случилось.

– И вы можете назвать имя убийцы? – спросил Голованов, чуть дрогнув.

– Могу, – с оттенком удовольствия сказал голос неизвестного или неизвестной. – Это был сосед Суворина. Дмитрий Алпатов.

– Кто?! – крикнул в трубку Голованов. – Алло, алло!

Но в трубке уже раздавались лишь короткие гудки.

– Вот черт! – выругался Голованов.

– Ты чего орешь? Кто звонил? – спросил у него Судаков, который в этот момент вошел в кабинет.

– Не знаю, – ответил Голованов. – Он не представился. И голос постарался изменить. Даже не понятно, мужчина это или женщина. Сказал, что видел, как было совершено убийство Валентина Суворина. И что сделал это сосед Суворина. Ну тот, жена которого работала у Суворина домработницей.

И менты переглянулись.

– А что? – задумался Судаков. – Вполне возможно.

– У Алпатова алиби, – простонал Голованов. – Весь вечер он пил со своим приятелем. А к тому времени, когда случилось убийство, оба были мертвецки пьяны. И спали.

– Это по словам собутыльника Алпатова они спали, – возразил Судаков. – Но как он может ручаться за самого Алпатова? Может быть, тот не был так уж пьян. А просто зарабатывал себе алиби. Знаешь, что бы я сделал на твоем месте?

Голованов кивнул. Он и сам понимал, что Алпатова и его собутыльника необходимо еще раз допросить. И на этот раз гораздо тщательней.

– И отпечатки пальцев у него сними, – посоветовал Судаков.

– Сам знаю, – огрызнулся Голованов.

С того самого момента, когда несколько минут назад он снял телефонную трубку, его не оставляло какое-то мерзкое ощущение, что его словно марионетку заставляют играть в чьей-то чужой пьесе. Это чувство не оставляло Голованова, как он ни старался от него избавить. И после того как он задержал и привез в отделение Алпатова и его собутыльника, это чувство только усилилось. Но чувство к делу не пришьешь.

А у Алпатова был мотив, была возможность и не было практически никакого алиби. Потому что его собутыльник сразу же признался, что отрубился около восьми вечера. И беспробудно спал всю ночь. Вплоть до шести утра. В шесть он немного протрезвел и побрел к себе домой. Досыпать. Таким образом, алиби Алпатова рассыпалось, как карточный домик.

– Вынужден вас арестовать по подозрению в совершении убийства, – с тяжелым сердцем сообщил мужику Голованов.

– Я так и знал! – горестно взвыл тот. – Так и знал, что вы найдете крайнего. Не убивал я его! Не убивал эту паскуду!

Голованов машинально отметил слово «паскуду», но даже это его не убедило в виновности Алпатова. Однако с фактами не поспоришь. И Алпатов отправился в камеру, продолжая взывать на все отделение к справедливости, которой нет.