Мираж черной пустыни

Известная своей борьбой в Америке против «чудодейственных» снадобий, доктор Харгрэйв навещала раненых в лондонском военном госпитале, где и встретила Грейс, которая все еще находилась на излечении после той трагической ночи в море. Обе женщины долго разговаривали: пятидесятисемилетний врач с огромным опытом врачебной практики и новоиспеченный медик, закончивший медицинский колледж всего три года назад. Перед тем как уйти, доктор Харгрэйв сняла с шеи подвеску, бирюзовый камень размером с кружок лимона, и протянула Грейс. «На удачу», — сказала она. Камень был невероятно голубым; когда он принесет своему обладателю удачу, его цвет потускнеет, и его нужно будет передать кому-нибудь другому.

В центре камня шли причудливые прожилки, очень похожие на двух обвивших дерево змеек, всемирный знак медицины, или на женщину с распростертыми руками. Едва камень коснулся ее ладони, перед глазами Грейс промелькнуло видение: она словно бы смотрела на мир глазами другой женщины. Она увидела нос корабля, а вдалеке мраморные своды и колонны города. Ей показалось, что каким-то образом дух этой женщины, давным-давно жившей на земле, на мгновение вошел в нее.

Грейс вышла на веранду и втянула в себя свежий бодрящий воздух. Каждое утро ей казалось, что она просыпается все ближе к солнцу. Ближе к Богу, сказали бы некоторые. В этот октябрьский день воздух был чистым и влажным, обещал дождь. Вдалеке сквозь камфарные деревья и высокие кедры Грейс видела гору Кения, где жил древний бог кикую. В очередной раз он отказывался послать на землю дождь, собрав вокруг себя все черные тучи. Часто какая-нибудь тучка отрывалась и проплывала по небу; казалось, что вот-вот пойдет дождь, но туча рассеивалась и исчезала. Каждый раз африканцы и европейцы в надежде поднимали лица к небу, объединенные одной отчаянной жаждой: жаждой дождя.

Затяжные ливневые дожди, которые должны были начаться в прошлом марте, так и не начались. Теперь все молились о коротких дождях, намеченных на следующий месяц. Грейс смотрела на скалистую гору, словно та на самом деле была зловредным стариком, отказывающимся послать своим людям благодать. Там стоял ее враг: гора Кения, символ всех болезней и невежества в протекторате. Гора держала своих людей в суеверном страхе, и Грейс знала: чтобы спасти их, ей нужно победить эту гору.

В ожидании Марио Грейс любящим взглядом окинула свою маленькую шамбу.

На ветках деревьев, словно жирные лимоны, сидели и чирикали ткачики, темно-голубые перламутровые скворцы играли с маленькими астрильдами, которые были мышиного серого цвета, за исключением алых головок и клювов. В воздухе витал сладкий аромат дикого жасмина и дыма от костров африканцев, на которых те готовили еду. Над ней, на вершине холма, все еще продолжалось строительство большого дома Валентина. Она слышала стучавшие в тишине молотки и долота.

Запахивая на груди кардиган, Грейс обратила внимание на то, что чего-то не хватает. Четыре стула на веранде — на них снова не было подушечек! Наверняка работа друзей Шебы. Ночью молодые гепарды приходили к дому и хулиганили, срывая с веревок белье, утаскивая с веранды подушки. Коврик у входной двери, исчезнувший несколько недель назад, позднее был найден на дереве.

Жизнь в Доме поющих птиц означала постоянную борьбу за цивилизацию. «Конечно, — думала Грейс, — было бы намного легче отказаться от всех правил: позволить животным беспрепятственно бегать по дому, уступить соломенную крышу белым муравьям, превратить свою одежду в лохмотья, а волосы в паклю, позабыть о ежевечернем умывании; что, собственно, и делали жители отдаленных районов. Каменный век был недалеко — стоило лишь позабыть о вилке или метле.

Из дома вышел Марио. В руках он нес теплый горшок с едой и мешок с зерном, на плече висела гирлянда лука. Это был умный молодой кикую, обученный святыми отцами из Италии в католической миссии; там его обратили в христианскую веру и по сложившейся традиции назвали именем священника, крестившего его. Повзрослев и пройдя через обряд посвящения в мужчины — обрезание, он отправился искать работу у белого человека, как и многие другие африканские мужчины, которым в связи с запретом на ведение войн больше нечем было заняться. Прежде всего африканцы отдавали предпочтение скотоводческим фермам, так как пасти скот считалось для мужчин делом древним и достойным; Джеймс никогда не испытывал недостатка в пастухах. Что касается работы в поле — посадки и сбора урожая, — то они избегали ее, поскольку это была сугубо женская работа, а посему унизительная для них. Марио не мог присоединиться к строительной бригаде, возводившей дом Валентина, — он был из другого клана, а следовательно, чужим, поэтому Грейс взяла его на работу к себе. Платить много она не могла, но предоставляла ему хорошую еду и ночлег в сарайчике за домом.

Этот молодой кикую, носящий имя римского священника, говорил по-английски с итальянским акцентом и носил шорты и рубашку цвета хаки, как местные новобранцы Королевского полка африканских стрелков.