Мираж черной пустыни

Они направлялись в охотничий домик «Килима Симба», уединенный форпост, расположившийся на оголенном участке горной породы милях в двадцати от основания горы Килиманджаро. Лагерь лежал в самом сердце заповедника масаи «Амбосели», необозримого пространства дикой природы, находящегося во владении и под контролем племени масаи, которым испокон веков принадлежали эти пастбища. Дорога к лагерю была не более чем пыльная полоска, пересекающая плоскую желтую саванну. На заднем сиденье, будто мешки с зерном, тряслись и подпрыгивали Дебора и Терри. Вдалеке на фоне безоблачного неба высилась гора Килиманджаро, лиловая, с заснеженной вершиной. Насколько хватал глаз, нигде не было ни единого признака цивилизации; лишь кусты боярышника с плоскими верхушками да пасущиеся антилопы. С грациозной беспечностью скакали жирафы, под деревом лениво развалился львиный прайд. Это был один из богатейших заповедников в Африке, и Джеффри Дональд намеревался неплохо заработать на нем.

— Охотничий домик! — объяснял он Моне. — Палатки далеко не всем по вкусу. Мало кто из моих клиентов хочет жить в палаточном лагере дольше одного-двух дней, а тут еще москиты, да и туалета нормального нет. Я все думал, что можно было бы сделать, как привлечь больше клиентов, и тут меня осенило: надо просто выстроить отель прямо посреди африканского буша!

Лишь горстка самых близких друзей Джеффри считала эту идею сколько-нибудь стоящей. Большинство были уверены, что его замыслы обречены на провал, напоминали ему о том, что после наступления независимости туризма в Кении просто не станет. «Для белых здесь будет небезопасно, — говорили они. — Все в мире понимают, в какую дикость погрузится эта страна после того, как правительство Ее Величества уйдет отсюда».

Но у Джеффри было другое мнение. «Старик Джомо не дурак и не сумасшедший, — возражал он. — Он знает, что без нас ему не обойтись. Европейцы все еще владеют всеми крупными корпорациями, банками, отелями в Кении. Если он хочет сохранить стабильную экономику, он должен сделать все, чтобы мы остались и были довольны. Он это прекрасно понимает. Без нас, без наших связей, без нашего капитала, знаний и опыта Кения развалится, как карточный домик, и черномазые это прекрасно знают!»

И его прогнозы уже начинали сбываться. За те пять месяцев, что Кеньята провел на посту премьер-министра, не произошло ни одного акта возмездия, которых так опасались поселенцы. На самом деле и ко всеобщему удивлению, Кеньята призывал к умеренной политике и мирному сосуществованию разных рас и продемонстрировал искренность своих слов, став инициатором партнерства с Европейской ассоциацией фермеров.

И все же, продолжали спорить друзья с Джеффри, Кения еще не была полностью независимой. Британские войска по-прежнему находились в стране. Посмотрим, что будет через месяц, говорили они, когда правление будет официально передано африканцам.

Но Джеффри был настроен решительно. Чувствуя, куда дует «ветер перемен», он продал свое ранчо «Дональд» около Наньуки и обосновался в Найроби в качестве турагента. Он встречал в аэропорту своих немногочисленных храбрых туристов и ездил с ними по всей Кении в сопровождении конвоя, в остальное время жил то в своей роскошной резиденции «Парклэндс», то в Найэри вместе с Ильзой и Терри.

Несмотря на угрозу May May и опасения поселенцев по поводу грядущей независимости, туристы в самом деле начали приезжать в Восточную Африку, но пока это были лишь малочисленные группки. Джеффри работал над тем, чтобы сделать свои сафари более привлекательными для путешественников. Лагеря не предоставляли достаточного количества услуг, романтика довольно быстро улетучивалась, и лишь немногие клиенты возвращались домой с ощущением, что не зря потратили деньги.

Именно тогда Джеффри озарила идея построить отель прямо посреди буша, «охотничий домик», как он его называл, — первый отель такого рода. В нем будут настоящие спальни, ресторан, вежливый и приветливый персонал и коктейльный бар, откуда наиболее ленивые любители приключений смогут наблюдать за дикой жизнью Африки.

— Туристов там будут окружать чистота и безопасность, обилие еды и выпивки, — заявлял он, — и они смогут чувствовать себя, как Алан Куотерман. Им не будут угрожать ни дикие животные, ни туземцы, они смогут смотреть на окружающий их дикий мир, находясь в полном комфорте. Отель ведь будет далеко от Найроби и тех мест, где орудовали May May, здесь не будет ни намека на политику или войну. Мои клиенты увидят Кению такой, какой она была пятьдесят лет назад. Они почувствуют то же, что чувствовали наши родители, когда страна была еще примитивной и девственной и когда белый человек мог сполна наслаждаться здесь жизнью среди прекрасной и дикой природы. И за эту возможность они будут платить большие деньги, это я вам гарантирую.