Мираж черной пустыни

Она знала, что ее невестка приняла клятву May May. Много лет назад, в ту ночь, когда разразилась ужасная буря и ее бабушка лежала при смерти и ждала, что гиены придут терзать ее плоть, юная Вачера, съев горсть земли, приняла ту же клятву. Клятва была частью жизни кикую, такой же древней, как туманы на горе Кения. Без этой клятвы Дети Мамби прекратили бы свое существование. Но та клятва, которую дала Ваньиру, была другая, и это тревожило Маму Вачеру. Ее невестка приняла клятву, держа в руках Библию белого человека, мзунгу; съев горсть земли, она поклялась именем Иеговы. И Мама Вачера никак не могла понять те причины, по которым священная клятва была изменена.

Что все это значило? Зачем так извращать освященный веками племенной ритуал?

Мама Вачера боялась, что May May, эти приспешники дьявола, навсегда уничтожат древние обычаи. Эти лесные люди, решила она, не могут называться настоящими, благородными сыновьями Мамби, они именно те, кем окрестил их белый человек: «головорезы». Племенные порядки больше не соблюдаются; народ кикую все более разобщается, а лишенные жизненных ориентиров, сбитые с толку молодые люди глумятся над стариками.

«Они борются вовсе не за нашу землю, — думала Мама Вачера, наполняя корзину. — Они борются за свободу творить зло и попирать законы предков».

Песнь закончилась, и женщины направились обратно к хижинам. Над крышами спиралями поднимался дымок от печей, на которых готовилась пища. Ваньиру знала, что свекровь не одобряет ее решение уйти, и понимала, что им никогда не прийти к согласию в этом вопросе, потому что Мама Вачера была уже старой женщиной. Ее возраст, по ее собственным подсчетам, равнялся ста двадцати урожаям, что, по оценкам Ваньиру, составляло шестьдесят лет. Вачера жила прошлым. Когда они говорили о том, что Дети Мамби должны вернуть свою землю, потому что все права на эту землю принадлежат им, и только им, Мама Вачера лишь твердила про таху.

— Они были прокляты, — постоянно повторяла она Ваньиру. — Я им сказала, что до тех пор, пока земля не будет возвращена африканцам, им всем суждены лишь несчастья и страдания. И видишь, что получилось? Все они теперь мертвы, за исключением одной, и у нее нет ни одного сына, который мог бы унаследовать землю.

Ее устаревший образ мыслей и упрямство раздражали Ваньиру, но, будучи с детства приученной вести себя скромно и уважительно в обществе старших по возрасту, она и не думала перечить свекрови. Борьба — вот во что верила Ваньиру. Только война могла вернуть африканцам украденную землю. «Дерево свободы взрастет на крови», — повторяла она своей свекрови.

Но Ваньиру боролась не только за то, чтобы вернуть утраченные земли. Как и многие женщины, присоединившиеся к May May, она боролась за права своей дочери. Рисовала себе будущее, в котором Ханна сможет свободно ходить в школу, не боясь издевательств беспощадных мальчишек, как это было в ее печальном школьном детстве, сможет работать бок о бок с мужчинами; сможет выбрать профессию и сделать достойную карьеру; получит свободу гордо идти рядом со своим мужем, как равная ему, а не тащиться позади, словно вьючное животное. Матери кикую, считала Ваньиру, обязаны бороться за будущее своих дочерей.

— Сними кору с боярышника, — поучала Мама Вачера жену своего сына, пока та собиралась в путь, — с самых молодых ветвей. Обмакни в соль и пососи. Это верное средство от болезней желудка и поноса.

Ваньиру внимательно слушала свекровь. Они сложили в корзину целебные растения и исцеляющие амулеты, сверху добавили вареные маранты и холодный батат, связку бананов, немного маиса. Когда корзина наполнилась, Ваньиру завернула ее в покрывало вместе с большим калабашем с водой, а по бокам еще запихала коробки с пулями и три пистолета, которые ей тайно доставили сегодня утром. Затем она положила письма и записки, второпях написанные женами своим мужьям, которые боролись за свободу в лесах.

Когда поклажа была готова, Ваньиру надела поверх платья еще два, обернула вокруг выбритой головы ярко-красную кангу и с помощью свекрови повесила за спину тяжелую корзину. Корзина держалась на перевязи, перетянутой через лоб, поэтому руки у нее оставались свободными, так что она могла поддерживать Кристофера, который был привязан платком к ее груди, и Ханну, которую закрепила на бедре.

За порогом хижины Мама Вачера на мгновение остановилась, чтобы благословить Ваньиру, которую считала своей дочерью и которую, возможно, она видела в последний раз.

— Я позабочусь о Дэвиде, — сказала она.

— Дэвид мне больше не муж, — сказала Ваньиру и добавила слова, произнеся которые женщина кикую расторгала свой брак: — Я развожусь с ним. За меня не бойтесь, ибо я была рождена единожды, единожды и умру.

Мама Вачера еще долго провожала печальным взглядом молодую и сильную Ваньиру, которая, согнувшись под тяжестью ноши, с младенцем на груди и ребенком на боку, перешла через реку и скрылась из вида.