Он был голоден. Ему казалось, что в эти дни он постоянно хочет есть, он испытывал муки голода, но, по сути дела, не из-за еды, его томил другой голод. Он мечтал о свободе, о возможности изменить свою жизнь, о случае, который позволит сделать пылкую и неприступную Ваньиру его собственностью. Дэвиду Кабиру Матенге было девятнадцать лет, и его снедал голод. Длинное, гибкое тело пылало огнем и жаждой деятельности, которую он едва мог контролировать. Всякий раз, просыпаясь на рассвете, он поднимался и выходил из своей холостяцкой хижины, которую построил себе сам, и ему казалось, что мир немного уменьшился за ночь. Он чувствовал себя так, будто его сдавливало со всех сторон. Дэвид хотел вырваться из этого давящего пространства, этого тесного мира, и сбежать в большой мир, сможет дышать свободно, где почувствует себя мужчиной.
Ваньиру!
Он не мог спать, постоянно думая о ней, он сходил по ней с ума. Какими чарами она приворожила его? Почему его сжигает такое пламя и страстное желание овладеть ею? Но Дэвид знал, что вовсе не магический приворот заставляет его смотреть на Ваньиру голодным взглядом, а она сама.
Возможно, эту девушку нельзя было назвать физически очень привлекательной. У нее было круглое простоватое лицо, но тело было желанным для мужчин. Она была высокого роста с большой грудью и крепкими, сильными ногами. Однако Дэвида воспламенял не ее вид, а ее дух, холодный огонь в ее глазах, жар ее голоса, ее нежелание быть послушной и робкой даже в присутствии мужчин. Особенно в присутствии мужчин! Ваньиру срывала не одно мирное политическое собрание под фиговым деревом, громко и смело высказывая свои мысли, пытаясь спровоцировать мужчин на более решительные действия, вместо того чтобы произносить слова, слова и слова, как она заявляла. Они, конечно, возмущались. Мужчины не любили Ваньиру, старались избегать ее, потому что она ходила в школу, умела читать и писать и, хотя они и не желали этого признавать, знала гораздо больше них о колониальной политике. Она была отверженной в своем клане за то, что открыто не подчинялась британцам, и за свое упрямое стремление повысить статус африканских женщин. Ваньиру раздражала молодых людей, которые были друзьями Дэвида, заставляла их чувствовать себя неловко. Они нервно хихикали, когда она проходила мимо, и отпускали грубые шутки. Но в глазах многих из них было вожделение, и Дэвид замечал это всякий раз, когда она появлялась.
Ваньиру была одновременно и радостью, и проклятьем для него. Мысли о ней окрыляли его дух, но и пригибали его к земле, как тяжкий груз. Он поймал себя на том, что все чаще мысленно обращается к старинной традиции нгвеко, которая все еще практикуется в деревнях, но постепенно умирает из-за влияния миссионеров.
«Нгвеко» на языке кикую означает «ласкать», это одна из форм ритуализованных сексуальных контактов между молодыми людьми до свадьбы. Парни и девушки собираются на танцы и вечеринки, разбиваются на пары. А затем удаляются по двое в разные хижины. Оставшись одни, молодые люди снимают с себя одежду, девушки снимают верхнюю часть наряда, оставив на себе кожаный фартук, который просовывают между ног и закрепляют, чтобы все было благопристойно. Затем пара ложится на кровать лицом друг к другу, они переплетают ноги, нежно касаются груди и тела друг друга, беседуют о любви и ласках, пока не уснут. Нгвеко не заканчивается сексуальным контактом, который является табу, девушке также запрещается касаться детородного органа юноши, снимать или сдвигать фартук. А если парень все-таки сделает девушку беременной, то он должен заплатить штраф из девяти коз ее отцу, а девушка обязана устроить праздничное угощение для всех мужчин своего возраста.
Дэвид и ночами в постели думал о Ваньиру. В его фантазиях она должна была неожиданно прийти в его тхингира, его холостяцкий дом, с едой и пивом из сахарного тростника. Они лягут в постель лицом друг к другу, как того требует традиция, и будут ласкать друг друга. В его мечтах они занимались этим часто и долгое время, так что теперь ему разрешалось положить свой пенис между ее бедер и испытать облегчение, не пытаясь полностью войти в нее. Но в его фантазиях это было не так уж и обязательно. Дэвид будет удовлетворен хотя бы оругане ва ниондо — «теплом ее груди», что для кикую является племенным способом любить кого-то.