Мираж

Как только Омар уехал в офис, она поспешила к брату. Бахия была права: Малик действительно не спал всю ночь. Он побрился и переоделся, но выглядел утомленным, его воспаленные глаза говорили о бессонной ночи и невыплаканных слезах.

— Я слышала твой разговор с отцом. Зачем ты сказал ему, что не хочешь ехать в Сорбонну? Ведь это неправда.

— Теперь правда, сестренка, — сказал Малик, потрепав Амиру по волосам. — Слишком за многое я теперь отвечаю, понимаешь? Так что мой отказ от Парижа не слишком большая жертва. — Его голос дрогнул. Малик вспомнил о том, что должно было произойти через несколько часов.

Наступало роковое утро. Что было делать, о чем говорить? Амира хотела побыть с братом, но он предпочел одиночество, заперевшись в своей комнате.

Девушка взялась за книгу, но смысл прочитанного ускользал от нее. Амира попыталась было помочь Бахии на кухне, но и там все валилось у нее из рук.

А часы все текли и текли, и казалось, что этой пытке не будет конца.

В час дня, сразу после утренней молитвы, Лайле суждено было умереть.

Незадолго до полудня Малик ворвался в комнату Амиры.

— Я ничего не могу с собой поделать! Я должен туда пойти! Мое место рядом с ней!

— Нет, Малик, ты не должен этого делать. Кто-нибудь заподозрит…

— Никто ничего не заподозрит. Все решат, что сынок богача захотел пощекотать себе нервы, — с горечью произнес Малик.

— Тогда я пойду с тобой.

— Ни в коем случае! Молодой девушке там не место.

— Ты что, забыл, что прошлой ночью я была в аль-Масагине? Когда я собиралась туда, ты не отговаривал меня.

«Я сейчас очень нужна Малику, — подумала Амира, — он в таком состоянии, что вполне способен на необдуманные слова или поступки».

Между братом и сестрой завязался ожесточенный спор. Малик запретил ей присутствовать на казни, и тогда Амира решилась на последнее средство.

— Если ты не возьмешь меня с собой, то я сама пойду к тюрьме, так и знай.

Малик промолчал, и Амира поняла, что победила.

Задолго до срока Амира выскользнула из дома с пакетом, где лежал ее мальчишеский наряд. Забравшись в машину Малика, она переоделась и водрузила на нос солнцезащитные очки.

Посреди выжженной беспощадным южным солнцем безлюдной площади высился вкопанный в землю толстый деревянный столб, рядом с ним громоздилась куча насыпанных чьими-то недобрыми руками крупных белых речных голышей.

Поначалу Амире показалось, что в судебной машине произошел неожиданный сбой и исполнение приговора отсрочили или отменили. Площадь была пустынна. За исключением двух полицейских, на ней никого не было.

Но нет, в тени тюремных стен прятались сотни пришедших на казнь людей. Некоторых Амира знала — это были друзья отца и Малика. Но в основном здесь собрались бедняки. И было очень много женщин, гораздо больше, чем мужчин.

Из ворот тюрьмы вывели Лайлу и привязали к позорному столбу. Глаза несчастной закрывала черная повязка. В десятке метров от столба застыли, словно статуи, члены семьи Лайлы.

Согласно закону, они были обязаны присутствовать при казни: мужчины — чтобы разделить позор женщины, а женщины — чтобы видеть, что их ждет, если они осмелятся свернуть с праведного пути.

Амире показалось, что она вот-вот потеряет сознание, но, взглянув на мертвенно-бледное лицо брата, девушка вновь обрела мужество.

Сильно сжав руку Малика, Амира услышала, как он что-то шепчет. Прислушавшись, она поняла, что это молитва. Тем временем судебный чиновник зачитал состав преступления Лайлы и огласил приговор. Вперед выступил старший брат осужденной с камнем в руке.

Размахнувшись, он изо всех сил швырнул крупный голыш в лоб сестры.

Эта ужасная картина глубоко врезалась в сознание Амиры. Кто знает, бросил ли он камень с такой силой из ненависти или из любви, стремясь одним ударом прекратить страдания любимой сестры.

Каковы бы ни были намерения брата Лайлы, он в них не преуспел. Как раз в этот момент Лайла повернула голову — Амира могла бы поклясться, что она посмотрела прямо на Малика, — и камень лишь рассек кожу на лбу несчастной.

По лицу Лайлы потекла кровь. Она вздрогнула, выпрямилась и тряхнула головой, словно стараясь прийти в себя. И в эту секунду раздался страшный крик, похожий на вой стаи бешеных псов.

Толпа бросилась к столбу. Люди отталкивали друг друга, стремясь первыми добраться до кучи голышей. На Лайлу обрушился град камней, они сыпались так густо, что казались стаей белых птиц, летящих над тюремной площадью. К своему ужасу, Амира увидела, что самыми жестокими и ревностными палачами были женщины. Они выкрикивали неистовые проклятия и, швырнув камень, бросались за следующим.

Несколько мгновений Лайла извивалась, словно стремясь увернуться от убийственных ударов, но потом ее тело обмякло и бессильно повисло на веревках. При каждом попадании камня в цель голова девушки болталась из стороны в сторону, как у тряпичной куклы. Все кончилось стремительно, как дождь в пустыне: несколько секунд, и последний камень с грохотом упал на выжженную солнцем площадку у столба.