Мираж

— Жить всем хочется, — подтвердил Чип. — Только им хочется жить за чужой счет. Смотри, вот магазин.

Рыжий протянул ему руку:

— Спасибо вам. Меня зовут Джерри. Может, и я вам когда-нибудь помогу.

— Меня зовут Вирджил Чип, и я впредь постараюсь обходить рыжих стороной. Так где искать тебя в трудную минуту?

— А на Рыбачьей пристани, я там после школы всегда крабов ловлю.

— Ну, привет. До встречи!

— До свидания! — Рыжий повернулся и вошел в ярко освещенный магазин, торгующий 24 часа в сутки, а Чип направился в ресторан «Фиш Гротто».

«Жить всем хочется, — вспомнил Чип, расплачиваясь за съеденных устриц и «краба с расколотым панцирем», как значилось в меню. — Крабы не способны мыслить философскими категориями, но все равно они пытаются ухватить рыбака за палец, когда их вытаскивают на берег. А рыжий, — значит, он устрица. Сомкнул створки и думает, что находится в полной безопасности».

В ГОСТИНИЦУ Чип возвратился через час десять минут — драка не была учтена в его маршруте.

— Вам звонили, мистер Чип. — Клерк подал ему листок. — Через полчаса после того, как вы ушли, ну а потом еще через полчаса — вы ведь немного задержались…

Чип кивнул, положил две долларовые бумажки на конторку, взял записку и поднялся в номер. В номере он снял сапоги, куртку и развернул записку: «Александр Ситон».

Он едва протянул руку к телефону, как тот зазвонил.

— Слушаю вас.

— Вирджил?

— Да.

— Это Александр, здравствуй!

Чип налил свободной рукой сока в стакан, сделал глоток и поставил стакан обратно на столик.

— Здравствуй, Ал. Чем могу? Я ведь с сегодняшнего утра в отпуске. Ты-то знаешь об этом.

— Знаю. Но меня просили… Я звонил тебе два раза…

— Да, мне передали. Что-нибудь срочное?

— Вирджил, понимаешь, меня просили… Извини. Меня просили, как твоего друга… Сегодня утром в Канзас-Сити убита твоя сестра Джудит…

Как-то неловко повернувшись, Чип смахнул со столика стакан и пепельницу с окурками.

— Ты говоришь…

«А руки не трясутся», — вдруг подумал он, когда вытаскивал сигарету и прикуривал от зажигалки.

— Ал!

— Ее нашли утром на обочине шоссе возле Оверленд-парка, это маленький пригород Канзас-Сити. Ножевое ранение.

— У тебя есть свой человек в Канзас-Сити?

— Записывай: Гарольд О’Брайен, телефон…

— Сейчас. — Чип коряво вывел номер телефона на коробке от сигарет. — Я буду тебе звонить. Потом.

— Я понимаю. Прими мои…

Чип повесил трубку, сжал виски и уставился в темно-зеленый ковер, на котором рядом с осколками стакана валялись окурки и пепел.

«И пепел, — подумал он. — Все, что остается от людей после того, как они уходят из жизни. Или после того, как их убивают. Пепел одинаков…»

Он снял трубку и позвонил клерку гостиницы.

— Мне нужно такси до аэропорта. И счет. Я уезжаю.

— Да, все будет готово через десять минут, мистер Чип.

Джудит работала в Сан-Франциско. Когда он собрался сюда в отпуск, позвонил ей, ему ответили, что она улетела на несколько дней в Канзас-Сити. И вот… Он уже не увидит ее больше живой. Никогда.

Он опять переоделся в костюм, побросал свои прогулочные принадлежности в чемодан и спустился вниз.

— Такси ждет. Счет, пожалуйста. — Клерк понимал: что-то произошло. Случилось что-то такое, о чем дисциплинированный служащий хорошей гостиницы не должен спрашивать своего гостя. — Мы будем рады видеть вас вновь, мистер Чип.

Чип взглянул на клерка, и тот увидел: у гостя дергается веко левого глаза.

Чип положил деньги на конторку:

— До свидания.

Через сорок минут он был в аэропорту. Еще через двадцать минут сидел в «Боинг-727», отлетавшем на Канзас-Сити. Билетов в отделение для курящих уже не было, и он согласился на место в салоне, где сидят люди, не выносящие запаха сигаретного дыма.

Он пристегнулся ремнем, как только занял свое место, не дожидаясь напоминания на световом табло, и отвернулся к иллюминатору. Бетонные плиты, аэродромные служащие, неспешно разгуливающие вокруг самолета…

— Ваше место вот здесь. — Стюардесса показала толстой женщине средних лет на кресло в ряду, где уже сидел Вирджил.

Та уселась у прохода, оставив между собой и Чипом незанятое место. Поставила на колени сумочку, вытащила пузырек с таблетками и проглотила одну из них. Потом проделала все в обратной последовательности: закрыла пузырек, положила в сумку, сумку поставила себе на колени. И только после этого повернулась к Чипу:

— Сан-Франциско — это так прекрасно!

Вирджил успел разглядеть у нее на блузке значок-жетон с надписью: «Я оставил свое сердце в Сан-Франциско». И сразу оценил ситуацию: «Отпуск в Калифорнии впервые — если заговорить, то уже беседовать до Канзаса…»

— Вы правы. Извините, но мне нужно поработать. — Демонстративно достал «атташе-кейс», вытащил папку с бумагой и авторучку.

Дама среагировала и тут же повернулась к соседу, от которого ее отделял проход между кресел:

— Извините, вы тоже были в отпуске?

Тот попался:

— Да, и Сан-Франциско — лучший город из тех, которые я когда-либо видел.

После этого речь дамы превратилась в журчание ручья.

Чип вывел на чистом листе бумаги: «Джудит» — и задумался. Он пребывал в полной уверенности, что много знал о сестре. Что он знал?..