Мир вздрогнет от нашего гнева

Обладая хорошей зрительной памятью и достаточно быстро приспосабливаясь к любой незнакомой среде, к концу поездки он уже неплохо ориентировался в этом городе вечного лета. Форт-музей Андрею удалось оббегать за каких-то полчаса, при этом попутно пришлось отфутболить нескольких претендентов на роль гида, которые более чем настойчиво предлагали свои услуги, после чего он, с учетом исчерпанного лимита времени, направился в сторону района Бедератси.

Когда Лавров уже собирался свернуть на свою улицу, человек в форме сотрудника дорожной полиции неожиданно махнул ему полосатым жезлом. Достав разговорник, Андрей спросил полицейского, что неправильного в его езде узрел здешний страж дорожного порядка. Что-то протараторив в ответ, при этом сопровождая сказанное весьма буйной жестикуляцией, индонезийский гаишник завершил свой спич все тем же интернациональным притязанием всех гаишников на некую сумму «за нарушение». Правда, «штраф», полученный без оформления какой-либо квитанции, оказался символическим – всего каких-то десять тысяч рупий.

Припарковав машину у дома, Андрей вошел в квартиру и с удовольствием растянулся на диване – эта поездка далась ему непросто. Все же, что ни говори, ломать себя, на ходу привыкая к левостороннему движению, оказалось не очень-то просто и к тому же утомительно. Лежа, он еще раз осмотрел обстановку квартиры, обратив внимание на платяной шкаф, забитый какими-то старыми вещами, и, поднявшись минут через десять, «перелопатил» непонятно для чего заскладированные в шкафу бывшие в употреблении саронги, кембены, селенданги, сандалии, босоножки, всевозможные головные уборы – от обычных бейсболок до каких-то экзотических шляп. Выбрав подходящее себе по размеру, Лавров подумал, что не будет в том большого греха, если он, так сказать, негласно позаимствует кое-какие шмотки во временное пользование.

Однако Андрей, даже будучи загорелым, все равно смотрелся на фоне темной бронзы местных жителей «белой вороной». Поэтому ему пришлось совершить еще один, теперь уже ускоренный «марш-бросок» до все того же магазина. К счастью, в отделе, где соседствовали «французские» духи, скорее всего, китайского производства, стиральные порошки и средство от тараканов, обнаружился и неплохой тональный крем густого коричневого колера.

Натерев лицо и руки кремом, надев пижамного вида светлые штаны и рубашку в бледно-голубую продольную полоску, он водрузил на голову непонятной конструкции асимметричную шляпу, сплетенную из какой-то мягкой, но прочной травы, и надел темные очки. Теперь Лавров хоть немного походил на здешних аборигенов, во всяком случае, уже не так резко выделялся среди толпы индонезийцев.

Костин, рассказывая о Чематете Дарма, сообщил марку и номер машины, на которой тот ездит на работу. По его словам, это был старенький «Понтиак» синего цвета с белым капотом, видимо, позаимствованным от другого авто. Судя по описанию, Чематет был довольно-таки высоким для индонезийца «хвощем» лет тридцати, не более, с короткой стильной стрижкой «а-ля Рембо». С территории авиабазы тот выходил вместе со всеми местными около семи вечера. Автостоянка сотрудников авиабазы находилась неподалеку от главного входа.

Выйдя из квартиры и заперев дверь, Андрей сел в «Сузуки» и неспешно покатил по улице, где, как он понял, главными себя чувствовали пешеходы и велосипедисты. Теперь его путь лежал прямо на восток. Где-то там, за рядами домов, за небольшой фруктовой рощей, за плантацией кокосовых пальм, находилась авиабаза «Султан Хасануддин», откуда на всю округу разносился гул и свист работающих реактивных двигателей. Как это бывало уже не раз, ему предстояло решить задачу со многими неизвестными. Во-первых, разыскать место, где он еще ни разу не был, а во-вторых – высмотреть нужного ему человека, причем совершенно незнакомого. Проблемка, однако…

Вырулив на большую оживленную улицу, Лавров прибавил газу, и машина, подкашливая уже не первой молодости двигателем, помчалась вдоль ряда трехэтажных домов. Уже вполне освоившись со здешними дорожными условиями, Андрей ехал, откинувшись к спинке кресла, как завзятый профи, придерживая баранку кончиками пальцев одной лишь правой руки. Теперь он мог более-менее свободно созерцать и городскую архитектуру, и обилие пешеходов на тротуарах, и колышущиеся высоко в небе верхушки дурианов и пальм.

Потом началась одноэтажная часть города, впрочем, достаточно приглядная и, можно даже сказать, благоустроенная. За крышами домов, в отдалении, виднелись корпуса какого-то местного заводика. Скорее всего, по производству копры – кокосового масла и волокна из скорлупы кокосов, которое тоже почему-то называлось копрой.