Мир в XIX веке

В отличие от США, смертность среди бразильских рабов была очень высокой, и их численность росла за счет международной работорговли, которая была запрещена после десятилетий британского давления только в 1850 г. В 1819 г. рабов в Бразилии насчитывалось 1,081 млн человек — 30,0 % всего населения (3,598 млн человек). Согласно первой переписи (1872) негры составили 19,7 % (1,954 млн человек), а рабы (1,511 млн человек) — 15,2 % населения страны (9,93 млн человек). В 1861 г. — время начала Гражданской войны в США — число рабов на Кубе составило 26,5 % всего населения острова (более 1,396 млн человек), свободных «цветных» — 19,2 %. К окончательной отмене рабства во второй половине 1880-х годов Бразилию и Кубу подтолкнула в том числе и растущая неэффективность хозяйств, которые были основаны на труде рабов, чья стоимость постоянно росла, в отличие от производительности, ограниченной возможностями человеческого организма.

Впрочем, монокультурность необязательно была связана с рабством. С конца XIX в. в Бразилии кофе как экспортную культуру дополняет каучук. С конца XIX в. в страны Центральной Америки и Колумбию приходит североамериканская компания «United Fruit», взявшая под контроль выращивание и вывоз бананов в США, а затем и в Европу на уже изобретенных к тому времени суднах-рефрижераторах. Вскоре компания стала подчас определять политику многих государств — тогда историки, обществоведы и журналисты переняли у О. Генри словосочетание «банановая республика». Габриэль Гарсиа Маркес вспоминал о прошлом родной Аракатаки — того самого Макондо из «Ста лет одиночества»: «Кумбия танцуется со свечой, и простые поденщики и рабочие с банановых плантаций зажигали вместо свеч купюры — это потому, что поденщик зарабатывал на плантациях двести песо в месяц, а алькальд и муниципальный судья — всего шестьдесят».

В XIX веке власти всех стран Нового Света стремились разрушить индейские общины, что вело к обезземеливанию коренного населения. В США Акт Дауэса (1887) уничтожал права индейской общины и оставлял почти повсюду за границами так называемой Индейской территории в Оклахоме каждой семье равный гомстедерскому[18] надел в 160 акров (64,8 га) — более чем достаточный для ведения орошаемого земледелия, но не дающий возможности продолжать традиционное хозяйство. За годы действия закона (до 1934 г.) индейцы потеряли почти две трети земель. 28–29 декабря 1890 г. американские войска подавили восстание сиу в Вундед-Ни (Южная Дакота). Это последнее вооруженное столкновение с коренным населением Америки совпало с концом эпохи «подвижной границы» (frontier) — завершением внутренней аграрной колонизации страны. Если в 1800 г. общая численность индейцев в США составляла около 600 тыс. человек, то к 1900 г. — менее 240 тыс.

В Мексике, Боливии, Колумбии с индейской общиной боролись либералы, стремившиеся создать единый земельный рынок и уничтожить «феодальные пережитки». Наиболее последовательно эти меры были проведены в Мексике. Закон Лердо (1856) запрещал корпоративное владение землей, что сразу лишило церковь ее обширных владений и нанесло мощный удар по индейцам, которые не успевали переоформить свои земельные права. При Порфирио Диасе был принят закон о колонизации «пустующих земель» (1883), который, в частности, привел к прямому захвату индейских земель в Соноре и на Юкатане. В итоге, если в 1821 г. общинное землевладение занимало 40 % сельскохозяйственных угодий, то к 1910 г. — не более 5 %. Основной формой землепользования оставались огромные асьенды-латифундии, на которых работали батраки, в том числе пеоны — по сути, крепостные, отрабатывавшие унаследованный долг.

Рабство и наследие сложной испанской колониальной кастовой системы, делившей американское население по происхождению, неизбежно порождало общественные противоречия, поэтому Симон Боливар боялся перерастания революции в «войну рас». Тем не менее даже в тех латиноамериканских государствах, где рабство не было отменено в ходе войн за независимость, межрасовые отношения складывались не столь трагически, как в США. Так, на Кубе в 1842 г. был введен Регламент для рабов, в частности вводивший десятичасовой (во время сбора урожая — шестнадцатичасовой) рабочий день. В Бразилии получила распространение сравнимая с позднеантичным колонатом практика «сельской бреши»: рабов переводили работать с плантаций на небольшие наделы, часть урожая с которых они могли оставлять у себя. По переписи 1872 г. мулаты и метисы составляли 42,2 % (4,189 млн человек) населения Бразилии — важный аргумент в пользу старого, пусть и преувеличенного тезиса о «расовой демократии», т. е. относительной межрасовой гармонии. Здесь явно чувствуется наследие католического универсализма — не случайно, почитание первого «цветного» святого Нового Света, перуанца Мартина де Порреса, восходит еще к XVII в.