Мир в подарок

– Заводи коней на паром, чтоб вас овода закусали, косоруких, – зарычал староста, требуя прекратить лишние разговоры и лично принимаясь за дело. – Дожди в кои веки кончились, жара, бражка киснет, а олухи мои лошадей не гонят, боятся заморить. Ты, отцов позор, отчего не спешил к невесте? Аль уже и эта нехороша стала, как в город съездил?

– Батюшка, – тяжело вздохнув и снова забавно сутуля тяжелые плечи, начал «позор отца», сосредоточенно глядя в землю, – я к тебе с делом, да каким! Брата меньшого сосватал, можно сказать. Вот, хочу тебя с невесткой будущей познакомить. Ну, чтоб хоть до гостей–то вперед все знал. И слово свое отцовское тоже сказал. Карис ее звать. А малую Митэ.

Староста бросил повод и, перебирая руками по сбруе, двинулся к телеге, агрессивно вздыбив бороду. Митэ торопливо сползла с коня и юркнула к матери – ободрять и защищать.

Мелкие голубые глазки Римаха из–под сошедшихся на переносице бровей блестели колюче, не давая возможности понять, сердит ли он и насколько. Танцовщица разом прижалась к боку жениха, испуганно замерла, не ожидая хорошего от взъерошенного и оттого еще более массивного старосты.

– А ну, ссаживай обеих, – мрачно велел тот, оправдывая худшие опасения.

Его указание было исполнено. Когда понурые мать с дочкой оказались на земле, староста обошел их кругом, придирчиво рассматривая со всех сторон и все более распаляясь. Я мельком глянула на Дари и успокоилась, тот выглядел совершенно довольным. Значит, обойдется.

– Ты их что, в работницы берешь? В услужение? Не кормил, одел кое–как, босиком привел, малую и не подстриг даже. Ни приданого, ни платья, а про дом я вообще молчу! Бестолочь, одно слово, – тяжело и весомо подвел итог глава семьи. – Вы, обе, младшенького по своей воле выбрали или ради выкупа? Так я вам и денег отсыплю, и дом отдам, хоть мой забирайте.

– Он не бестолочь, – сердито вывернулась малявка вперед, глядя снизу вверх решительно и осуждающе. – Он хороший, он мне новое платье купил, а на прочее времени не было. И еще уткой нас кормил, и змеёй страшной, но тоже жуть какой вкусной. А к маме вообще не приставайте, она у меня совсем робкая. Да и куда она денется? Нравится он ей, я–то вижу! И это… вы мне теперь вообще кто? Дедушка?

Дари отвернулся, братья закашлялись, я рухнула на дно телеги. Вот привалило Римаху счастье! Эта тебе не Иртэ, молчать и плакать не станет. Похоже, сам он пришел к тем же выводам. Тряхнул головой, рыкнул невнятно и потащил обеих на паром пешком. Велел стоять впереди и залез на телегу обсудить детали с сыновьями уже тихо, деловито. Дари завел и успокоил коней. Наири присмотрел за кобылкой.

Обычно плот тяжело шел через мощную реку, сперва на шестах, а выбираясь на глубину – управляемый рулем и веслами. «Мутная» не очень глубока, зато течет широко, противоположный берег отсюда почти не виден, снести плот должно далеко вниз, к ночи поспеть в деревню можно и не мечтать. Ее родители – Радужный водопад и глубокая подгорная река – создают мощный и холодный поток, перебарывающий любые усилия гребцов.

Но со снавью на борту все обошлось проще. Я вообще осталась бодра и довольна. С рекой договаривался разом побледневший араг, а мы тихо болтали с Годеем.

– Откуда ты взяла второго Говорящего с миром? Да еще и воина.

– Купила, к малявке впридачу сторговала. Все замечаешь!

– А то. За Мираха спасибо. Думал, так и помрет одинцом. Теперь смотрю, не зря он сох, такие женщины один раз встречаются. Больше того, будет подходящая ему жена, тихая, домашняя, от такой в лес надолго и великие охотники не сбегают. Станет веревки из рыжего вить, как пообвыкнет, – Дари усмехнулся. – Сама видишь, упрямые у нас медведи–то, если что в голову себе вобьют, не своротишь. Вся порода у них такая. Я еще деда застал, вот был кремень! По молодости, до меня, у него окаянные хотели ребенка с даром из села забрать, да не смогли. Сунул девку в мешок и утопил на середине реки, на глазах у всего села. Потом вернулся, говорит, хотите жгите меня, а только по–другому не будет. Нам, мол, твари эти без надобности, коих без клетки и держать опасно. Так и ушли, только штраф указали заплатить.

– Как перехитрил?

– Они дар слабо видят, особенно если ребенок еще не подрос. Мешок на мелком месте лежал, девка через камышину дышала. Вечер уже поздний был. Ночью забрали, на болото увели. Замерзла, правда, но все же отходили.

– Пару лошадок можно у вас забрать? Мне да этому бледноглазому.

– А то. Я уже подобрал на всякий случай, и как раз пару, чтоб выбрать какой глянется. Мелкие, не больно красивые, но двужильные и резвые. В степь?

– Нет. Пока нет. Ему надо второе посвящение проходить, а потом видно будет. Я думала к Тучегону ехать. И в столицу очень надо.

– В степь тебе нельзя, страшно там. Он свой, да к тому боец, пусть едет, как с прочим разберетесь.