Мир в подарок

Риан сидел на прежнем месте, пристально глядя в сторону Радужного змея. Я ощутила его напряженное беспокойство. Эльф, как бы он не отпирался от этого прозвища, видел лучше меня на порядок. Отсюда он, я не сомневаюсь, мог наблюдать за Наем, ползущим вверх по скале. Как обычно, он отозвался на невысказанное предположение.

– Хорошо идет. Упорный парень, но без глупой лихости. Страхуется где надо, отдыхает вовремя, маршрут выбирает отменно. Может, расскажешь, где нашла?

Я села и рассказала. Наверное, только к возрасту Риана можно научиться так слушать. Мне не хотелось сперва говорить про смрадный подвал, мерзкие мысли, наполняющие город, про хозяина трактира, которого очень трудно было оставлять в живых. Но все сказалось само собой.

Потом я так же рассказала и про дорогу. И про ту ночь, когда Ерохе пришлось меня успокаивать, от сердца отрывая жирную крысу ради уже не самой любимой хозяйки.

Агрис его потряс. По ожившему лицу айри я поняла, что посещение села уже запланировано, а гидом выбран Годей. Вот и славно, пусть прогуляется.

Наконец история недолгого путешествия подошла к концу.

– Я кое-что смыслю в разных делах, – начал мой скромный собеседник издалека. – И могу тебе точно сказать, что этого мальчика нам послали боги в добрый день. У него действительно нет клейма права на воду. Это значит, он из вольного племени, выбравшего смерть в песках, лишь бы не продавать детей. Он явно воспитывался с рождения как воин и попал в рабство случайно. Там поняли возможную выгоду и доучивали, есть в Карне большая мода на бои рабов. Тренировали его славно, пока не осознали, как же он безнадежно упрям. У него в движениях так странно смешаны школы степи, которые обычно не посещают одни и те же ученики… Не знаю, как его взяли. Переупрямил? И карнские приемы боя видны, уж я в этом кое-что смыслю.

– Вы что, уже подрались?

– Я многое примечаю лучше людей. И без драки способности вижу, – поморщился он, как всегда недовольный своей уникальностью. – Думаю, он вполне может пройти за Тучегон. И да, ты права, туда обязательно надо идти. Есть только одна проблема.

– Боишься, он разобьется? – задохнулась я.

– Очень. Он слишком мало добра видел в жизни, чтобы поверить миру. Первое посвящение дает возможность управлять даром. Это для него просто, дисциплина и собранность, решительность и упорство – он будет расти как снавь быстро. Второе учит совсем иному: слушать мир и действовать мягче, не ломая и не разрушая. Слишком важные и глубокие струны яви может задеть ясная снавь. Она обязана помогать, следовать течению жизни, лишь по необходимости убирая преграды и исправляя огрехи. Просить, а не приказывать. Ты со временем сможешь делать невероятное и почти не будешь расходовать силы. В тебе есть гибкость, такт, умение слышать. Вера в мир.

– Он слишком несгибаем, да?

– Ты отпустила его на скалу. Надеюсь, в том было достаточно наития, чутья и понимания этого человека, ты ведь его чувствуешь. А не только убежденность, что удерживать невозможно.

– Не знаю. Я так легко упала со скалы… Думала, это и другим просто. Най очень упрям, но он умеет меняться и признавать свои ошибки. Он верит мне. Кажется. – Чем больше я говорила, тем отчетливее леденела где-то в животе запоздалая паника, ознобом прощупывая позвонки. – Только бы обошлось! Я себе не прощу.

– Скорее уж я. Идея отослать его туда сразу, без раздумий, была не твоя. Да и про риск ты толком не знала. Кстати, я сделал настой, прими и ложись спать. Завтра ты должна быть в совершенно идеальной форме. Я почему-то уверен, что это крайне важно.

Настой вернул меня в забытье без снов, откуда после заката я перебралась в свой лес. Там шелестел перламутровый под косыми лучами предвечернего солнца дождь, привидевшийся вчера. Поверхность озера стала шершавой, листья промылись и глянцево зеленели свежестью. Посидев у воды, я поднялась и побрела без цели, слушая пение капель.