Мир в подарок

Новоявленный обладатель дара вскоре подтянулся к костру по росистой траве. Шел неспешно, задумчивый до отрешенности. Хуже того, он улыбался, отчего выглядел непривычно, совсем не диким и даже – страшно сказать – милым. Больше всего меня удивили глаза. Они снова поменяли цвет, подкрасились болотной зеленью с проблесками золотистых лучиков. Впрочем, у некоторых волосы цвет меняют, это похлеще глаз, с долей испуга подумала я. Надеюсь, больше кошмар не повторится. Что там еще осталось? Рыжие. Ужас! И совсем черные. А хуже того – не существующие в природе синие, зеленые или переливчатые. От одной мысли мутит, прямо выворачивает.

Наири молча сел у огня, тоскливо глянул на дымящуюся утку. Значит, не одной мне от мяса тошно.

– Доброе утро, – кивнул всем. И с прежним цепким прищуром обернулся ко мне: – Что теперь?

– Свадьба, – объявила я мрачно, и араг смутился. Значит, Митэ его подробно ознакомила с долгом порядочного мужчины сразу, еще до рассвета. Выходит, это от своей неуемной «сестрицы» он тогда припустил подальше бодрой рысью. А пусть помучается за вчерашнее, улыбнулась я хищно, держа тяжелую паузу. – Всех илла скопом отдаем замуж. Берем пару коней взаймы, без отдачи, и скачем быстро через болото куда надо.

– Верхами в болоте? – он усомнился в моем рассудке.

– Кони пойдут посуху. Правда, твоя голова к вечеру будет болеть несносно. Зато как я отдохну! Стану покрикивать и критиковать.

Наморщился, но смолчал. Получил для пропитания плошку фирменного настоя Риана, окончательно погрустнел с первого же глотка и оттого особенно ревниво понаблюдал, как бездарные счастливцы с азартом делят жирную утку. Вчера им двоим куда более крупной едва хватило. Да и сегодня половина сразу досталась Митэ, и после того провожающей чужие куски голодным жалобным взглядом и тяжкими вздохами. Впечатлительные братья отдали ей хлеб и сыр. Теперь мелкая сидела неестественно прямо, не в силах больше проглотить и крохи, но намертво вцепившись в добычу. Хлеб в правой руке, сыр в левой, мешок с яблоками зажат в коленях. Настоящий клещ.

Сегодня мы собрались в дорогу споро, и отдохнувшие кони приняли с места бодрее прежнего, наверстывая потерянное время.

Спешили не зря.

В послеполуденном знойном мареве на берегу реки нас ждал злющий староста собственной персоной. Помирившись с сыном, он с новыми силами принялся за организацию свадьбы, превратившей этого спокойного и рассудительного человека в крупногабаритный вулкан, извергающий потоки совершенно неконтролируемой энергии на всех вокруг.

Любые варианты казались недостаточно хорошими для обожаемой доченьки: уже три раза переделывали платье; дважды проверяли качество бражки; у почти достроенного дома молодых высадили целую аллею выкопанных со всего села по личному указанию Римаха лучших цветов; наспех повторно отлакировали торжественный экипаж, с сохнущих бортов которого теперь вся детвора гоняла мух; молоденькие илла сбились с ног, без конца меняя коней, подбирая самых красивых и заново перевязывая бесконечные ленты; список блюд и гостей тоже пух час от часа. Римах неосмотрительно запланировал возвращение детей с «добычей» – то есть мной – на вчерашний вечер, а сегодня гости уже собирались к столам, зазванные на свадьбу по всем правилам, заранее. Тот же владелец «Золотого рога» прибыл еще с утра, так и не узнав, что в минутах разминулся в городе с женихом. В общем, суматоха стала просто несусветной.

Мы приближались к реке, чьи берега вытаптывал Римах, на диво стремительно, поскрипывая досками днища и колесами, подпрыгивая на ухабах, дружно вцепившись в стонущие борта. Митэ то и дело пыталась подняться в рост на повозке и лихо понукать коней визгом. Ей было весело и совсем не страшно, в отличие от нас, поочередно дергающихся ловить сносимую к борту невесомую малявку. В конце концов Наири не выдержал, легко прошел по пляшущей повозке, будто заранее зная каждый ее рывок, сгреб «клеща» и забросил на спину. Затем отвязал кобылку и прыгнул в седло, посадил впереди довольную девочку, теперь требующую отдать ей поводья. Поводьями и получила, у него терпение далеко не бесконечное. Сразу стала тише.

От самого гребня холма, едва различив вдали старосту, и до кромки воды я все более подозревала, что Римах носится по берегу, вовсе и не думая о свадьбе. Какое там, уже третий день подбирает имена для внука и внучки. Кажется, Тамил подумал о том же, втягивая голову в широкие плечи по мере приближения к реке. Обнадеживало одно: компанию мечущему громы и молнии всевластному агрисскому божеству составлял неизменный Дари, с любопытством наблюдавший за необычным поведением друга. Он, конечно же, заметил нас первым и приветливо махнул рукой. Поднялся и потянулся лениво, а затем принялся демонстративно считать пассажиров. С нарочитым удивлением изогнув бровь.

– Всего трое? Удивила, редкая для первого визита в Дарс осмотрительность, с твоим-то полным неумением отказывать людям… – Он глянул на братьев, арага, маму с дочкой. Развел руками: – Мирах, ты ее нашел? Невероятно!