Мир в подарок

Когда до рассвета осталось совсем немного времени, и смертоносный туман уполз в свое логово, Жар спустил меня к алтарю. Я спрыгнула, точно угодив на самую середину. Брызги еще не опали, когда крылатый старейшина резко ушел в сторону, и я подняла вихрь, создавая воронку с собою в центре. Удерживать её без особого напряжения я смогу пару часов, а то и дольше. Стены несущейся мутными спиралями воды стояли вокруг алтаря, оставляя камень почти сухим. На дне этого полупрозрачного колодца было на редкость неуютно. Для страховки я положила рядом пару заранее приготовленных и прямо на месте наполненных воздухом мехов, привязанных под руки. Не то чтобы я надеялась вернуться, скорее боялась не найти дракона с первой попытки.

Холодный камень отчетливо пах гниловатой тиной, был скользким и неприятным. Ничего, если все получится, высохнет. «Когда получится,» – строго поправилась я. В светлеющем небе бледнели звезды, над колодцем их осталось всего две, обе невнятно мерцали, как лампады, в которых масло на исходе.

Можно начинать.

Я вздохнула и припомнила, как ныряла в озеро под водопадом. Закрыла глаза, вызывая то ощущение пути к корням мира и осторожно шагнула в расплывчатое воспоминание, послушно обретающее все более реальные черты. Из невнятной мутной зыби проступили силуэты окружающего – мрачная полузатопленная дорога, тяжелые черные скалы, угрюмо нависающие над головой и заставляющие невольно вжимать её в плечи, ожидая камнепада. Заросшие травой и кустарником, с трудом различимые плиты лежали неровно, тут и там поднятые узловатыми древесными корнями. Здесь давно никто не занимался наведением порядка. Узкая тропка вела к темной пещере. Конечно все не так, но мой разум человека слаб, и сознанию проще цепляться за привычное. Вот и дает о себе знать очередной стереотип – драконы живут в пещерах. Риан, слава всем местным Богам, не слышит. Обиделся бы.

За низким сводом входа начинался лабиринт, в котором сознание бессильно путалось. Слишком все чужое, слишком незнакомое. Не-явь, где я не могу даже понять, что есть запах, звук, а что – прикосновение. Тычусь на ощупь, как глупый примитивный червяк, покинувший привычные подземные ходы.

Слишком много свободы, информации, слишком яркое восприятие. В итоге – шок, погружающий в сумрак перетруженное сознание. Я нашарила свою жемчужину и подняла на ладони, как светлячок. Если она – часть души дракона, то поможет его отыскать.

Осмотревшись, тихо рассмеялась. Здесь и искать не надо. Расстояние – это из моей привычной яви. Я попала куда необходимо сразу, но топталась бессмысленно, не видя никого и не опознавая. Дракона ведь искала! Большого, как гора и, наверное, огнедышащего.

Он оказался очень похож на постаревшего Риана, такой же невнятно седой-светловолосый и темноглазый, с характерными серебряными нитями-стрелами, расходящимися от зрачка к радужке. Лежал навзничь, взгляд был пугающе пустым и потухшим, как тогда, у погибающего на болоте долгожителя. Печати я теперь воспринимала как льющийся холодный клинок с темной раскаленной рукоятью, пронзивший дракона и пьющий его кровь.

Жемчужина светилась неровно, словно считая слабый, срывающийся с ритма, пульс умирающего. Я повела рукой над коченеющим телом, и мой светлячок завис над его грудью, отделившись от ладони. Полдела?

Наверное, да. Остается вынуть клинок. На него и смотреть страшно, но тут мне никто не помощник. Пару мгновений я стояла, прикрыв глаза и уговаривая свое невеликое мужество. Потом дрогнувшие руки сомкнулись на рукояти, обжегшей их до костей жаром и холодом одновременно. И болью. Обиженно всхлипнув, я дернула приросшие ладони вверх, клинок скрипнул, но устоял. Пришлось повторить, и снова, и опять, чуть ли не раскачивая его, плотно загнанный в камень. Вышел он совершенно неожиданно, заставив меня потерять равновесие и жалко завалиться на спину. Оторвался от разом отнявшихся сожженных рук, сделал полный оборот, сливаясь в звенящую дугу, и упал, вспарывая плечо с хищным хрустом, гулко входя в камень пола. Вздрогнул, басовито гудя, и замер.

Теперь я знаю, что чувствовал Риан, ожидая меня у порога своего домика.

Мгновения утекали каплями крови, холод безнадежности подбирался к сердцу, а дракон все лежал в прежней позе, и глаза его оставались пустыми.

Наконец жемчужина стаяла прозрачной каплей и упала, впиталась в рану. Темные зрачки дрогнули, ногти заскребли пол. Минуту спустя он сидел, склонившись надо мной. Молча рассмотрел меч, недовольно покачал головой. И принялся изучать клубок, намотанный мною из воспоминаний и оставленный подле тела. Дальнейшего я не помню, сознание все глубже проваливалось в колодец, свет вверху сократился с размеров большого диска до крохотной слабой звездочки. Задрожал, слабея, и, наконец, вовсе угас.

***

21 – 25 сентября. Наири.