Мир, в котором тебя нет

Любуясь изысканной и одновременно парадоксальной красотой удивительного строения, Граис начал неторопливо обходить храм по кругу. Но, сделав всего лишь несколько шагов в сторону, он вдруг увидел скопление людей у ограды, которое прежде было скрыто от его взора левым крылом храма. Людей было не так уж много, но все они так оживленно жестикулировали, так громко выкрикивали какие-то слова и так демонстративно хохотали, что создавали эффект присутствия целой толпы. Странное действо разворачивалось вокруг невысокого деревянного помоста, сооруженного возле самой ограды храма. Вдоль помоста возвышались пять толстых кольев в человеческий рост, возле трех из которых сейчас стояли люди со связанными за спиной руками. В центре находился старик с седыми, развевающимися на ветру волосами и длинной белой бородой. Слева от него была привязана молодая женщина, безвольно уронившая голову на плечо. Справа — совсем еще маленький мальчик, лет двенадцати, не больше, затравленно сверкающий огромными, полными слез глазами.

По краям от помоста стояли четверо шалеев, вооруженные копьями. Возле ног их находились огромные корзины с тухлыми, расплывающимися кислой слизью курматами. Люди, суетившиеся вокруг, то и дело запускали руки в эти корзины и с гневными криками швыряли гнилые курматы в несчастных, привязанных к кольям.

Особенно усердствовал парень лет двадцати, коротко остриженный, как это и было принято в Кахиме. Он старался, чтобы каждый брошенный им курмат попал непременно в лицо одной из жертв, и, если это у него не получалось, парень отчаянно ругался.

Неожиданно у Граиса возникла шальная идея. Сейчас ему было достаточно сказать несколько слов в защиту наказуемых, чтобы оказаться арестованным. А если при судебном разбирательстве он назовет свое настоящее имя, то дело его, несомненно, будет передано на рассмотрение самому наместнику. Слухи о возвращении Граиса из Сиптима наверняка уже начали расползаться по Халлату. Сами обстоятельства как будто подталкивали Граиса к тому, чтобы по собственному усмотрению изменить ход операции — появлялась возможность повторить вариант, не удавшийся пятнадцать лет назад…

А собственно, почему бы и нет? Кто сказал, что Кричет лучше его знает, как нужно действовать в Йере при конкретных обстоятельствах?.. Кричет не был в Йере ни дня, а он, Граис, чуть не полжизни тут провел — если судить по тем событиям, которые произошли здесь пятнадцать лет назад.

Подойдя к помосту, Граис остановился возле шалея.

— В чем провинились эти люди? — спросил он.

— Отступники, — ответил сквозь зубы стражник.

— И что это означает?

Шалей тяжелым взглядом смерил Граиса с головы до пят.

— Это значит, что они совершили преступление против империи, — мрачно ответил шалей.

— Прости, но я не понял, в чем заключается их преступление?

— Они изучали и распространяли идеи, противоречащие учению преподобного Сирха! — зло рявкнул на Граиса шалей. — Что тебе еще надо знать? Бери и кидай в них курматы!

— Я не считаю, что изучение какого бы там ни было учения является преступлением, — развел руками Граис. — И уж подавно не могу взять в толк, каким образом религиозно-философское учение может нанести вред великой Кахимской империи. Какие именно идеи распространяли эти несчастные?

— Откуда мне знать? — снова рявкнул шалей. — Мне нет никакого дела ни до Сирха, ни до его учения! Не нравится — проваливай своей дорогой!

— Эй, что за дела? — весело улыбнулся Граису парень, подбежавший к корзине за очередной порцией тухлых курматов. — Хватай гниль, пока еще осталась!

— Мне кажется, что эти люди не заслужили того унижения, которому их подвергают, — покачал головой Граис.

— Да ну? — изумленно вскинул брови парень. От удивления он даже забыл о курматах, которые были у него в руках. — Что же ты предлагаешь с ними сделать?

— Если они всего лишь изучали нечто, противоречащее учению преподобного Сирха, то сам Сирх или кто-то из тех, кто разделяет его взгляды, должны вступить с ними в открытый диспут, чтобы доказать свою правоту.

— Они не просто так вели душеспасительные беседы, — ткнул пальцем в стоящих на помосте людей парень. — Они утверждают, что учение Граиса из Сиптима, обвиненного пятнадцать лет назад за подстрекательство к бунту и до сих пор трусливо скрывающегося от справедливого возмездия, превосходит по своей глубине и логике учение преподобного Сирха! Оно, видите ли, более предпочтительно для простых жителей Йера!

— Я не вижу в этом никакого преступления, — спокойно возразил ему Граис. — Ведь, как известно, Сирх был учеником Граиса. Поэтому вполне резонно предположить, что он просто развивает идеи своего учителя.

— Да вы только послушайте, что он несет! — обращаясь ко всем, кто мог его слышать, заорал парень. — Преподобный Сирх сумел понять, что учение Граиса несет в себе бунтарскую заразу! — выкрикнул он в лицо Граису. — И он создал свое собственное учение, развенчавшее демагогию Граиса!

— А мне кажется, что учение Сирха базируется именно на том, что говорил Граис, — все так же спокойно ответил ему Граис.

— Пустобрех! — выплюнул парень.